Мария Фролова - Шипы Черного Ириса

Девушка покивала, а как услышала про образование, которое, кстати, считается едва ли не таким же бесполезным, как архивед или санитар в больнице, сморщилась, словно уксуса хлебнула. Ну, не хотят люди налаживать контакты с вампирами, точнее они уверены, что для этого не нужно учиться.

— Соблазнили носителя на заражения из-за образования? — следующий вопрос.

— Нет.

— А какова причина?

— Вожжа под хвост попала! — огрызнулась я. — Не вижу смысла в ответе на неэтичный вопрос, заданный, к тому же, максимально некорректно. Во всем цивилизованном мире, уже как тридцать лет не употребляют понятие «заражение» к носителям, а вы совершили грубую дипломатическую ошибку, уже дважды. Мистер Керлин имеет полное право по пункту четырнадцатому, подпункт три Мирного Договора подать на вас в суд ВАВ и получить моральную компенсацию, а вас могут лишить права контактировать с носителями в любых органах власти нашего государства.

Глаза девушки сощурились, а с лица слетели остатки мнимой вежливости.

— Какие умные трупные подстилки пошли…

Я положила логти на подлокотники своего кресла и перебила ее:

— Какие интересные замечания от носительницы… Подобные шаблонные речи можно ожидать от человека, но от вампира… Вам должно быть известно, что обращение можно купить, можно подарить, можно стать жертвой нападения, можно заслужить. Все зависит исключительно от решения конкретного Создателя. В этой связи я не понимаю, к чему все эти нелепые вопросы? Разве для получения карты носителя требуется мотивация выбора?

Юлия скрипнула клыками, но смолчала.

— Место последней работы?

— Туристический Агент по временному договору найма в фирме «Белые Облака».

Юлия покликала по клавишам, просматривая сразу несколько файлов. Насколько я знала последние поправки к законам, сейчас она, скорее всего, просматривала все файлы как-то связанные со мной. От детской медкарты до характеристики универа. Уже лет пятнадцать в нашей стране действовала открытая единая база данных и любой представитель власти несколькими кликами мыши может узнать все, что душе угодно. Пару минут мы в тишине ждали, когда Юлия решит продолжить беседу, начитавшись моей биографии.

— У вас не выявлено каких-либо существенных патологий в психике, так почему же вы приняли такое решение, как ПЕД?

— На этот вопрос я отвечать не буду. — спокойно ответила я.

— Ваша семья в курсе вашего решения?

Вот тут меня, как из проруби окатило. Все тело, вплоть до спинного мозга замерзло в секунду. Паника стала затапливать и без того напряженный разум. Горло скрутило спазмом, а легкие, уже знакомо, стало медленно сдавливать в подступающем приступе. Ладони и лоб покрылись холодной испариной.

— У меня нет семьи, — с неимоверным трудом выдавила из себя я.

Со спины раздался издевательский смешок Амадея.

— А вам, Юлия, разве неизвестно, что у птенца есть только одна семья — его Создатель?

— Она не ваш птенец, а гражданин! — уверенно заявила представительница закона.

— Интересная точка зрения, особенно для одной из нас, — с непередаваемой иронией в голосе, ответил Амадей.

— Я не могу выдать ей паспорт-карту без договоренности с ее семьей, — без эмоциональным, казенным голосом резюмировала девушка.

В этот момент я поняла все.

Ему уже сообщили…

Он знает… Мне не выбраться…

Господи Боже…!

Впервые я почувствовала, как клыки выступают не из-за жажды крови, не из-за злости или ярости, а из-за полного всепоглощающего, всесжирающего страха.

Я вцепилась в подлокотники кресла, скрюченными пальцами. Горло сжал, подбирающийся приступ удушья. Легкие медленно сворачивались в трубочку, а желудок сжался до размеров наперстка.

Я знала, что если ничего не сделать, то приступ продлиться не один час. Меньше всего на свете мне хотелось бы упасть на колени в приступе перед Амадеем. За то короткое время, что проходила вампиром, я как-то совершенно незаметно успела позабыть: кто я и что, от прошлого смена расы не освобождает. Я Аврора — и это не звучит гордо. Я жалкая, а если про меня уже знают, то жалкая на все сто процентов.

— Ваша семья… — не глядя на меня, а продолжая что-то набирать на компьютере, начала говорить Юлия, совершенно забыв про Амадея.

Теперь, за долю секунды все последние события предстали передо мной совершенно в ином свете. Если он уже знает про меня, и знает, что я должна была прийти сюда, тогда все, что было в фае — просто цирк, спектакль, предназначенный лишь, для того, чтобы напомнить мне — надежды нет.