Мария Фролова - Шипы Черного Ириса

В голове еще толком не успела сформироваться мысль о том, что мне конец, когда по коже скользнули клыки. Вампир еще не успел погрузить их в кожу и мышцы. Когда в ушах что-то хлопнуло, как новогодняя хлопушка. Вдруг стало очень тихо. Прямо передо мной стояло нечто.

Отдаленно эту фигуру можно было бы счесть человеческой. Хотя у нее не было лица, рук и ног, а только силуэт. Она была словно соткана, сплетена из нескольких оттенков золотистого, персикового и бордового. Все цвета не сверкали, а приглушенно перетекали из одного в другой. Это было так красиво, что на глаза навернулись слезы. Было в этом существе что-то такое, что не может и никогда не сможет постичь слабый разум. Чудо!

Это чудо было рядом всего несколько секунд, моего субъективного времени, а затем оно приблизилось ко мне. Повинуясь странному порыву, я вылезла из-под вампира, что почему-то оказалось на редкость легко, словно он меня не держал и не сломал мне позвоночник. Встав рядом с существом из света, я ясно осознала, что у меня нет никаких травм. Я в недоумении следила за тем, как в абсолютной тишине фигура прошла через всех четверых. Подошла ко мне. Задержалась на секунду, словно давая мне возможность подготовиться, и растворилась внутри тела.

Горло сдавило спазмом, пришлось зажмуриться. Но, когда открыла глаза, все стало ясно. Излучение, которое излучает каждый, и которое принято называть аурой, у Карно было слабым, почти неощутимым, поэтому во всех культурах вампиров и называли мертвецами. Они действительно оставляют слишком мало следов в природе, во всех планах планеты, чтобы числиться разумными. Мимолетное действие, решение. Все равно, что прядку волос поправить — и из моего естества во внешний мир выходит столь же мало, как и у Карно.

Когда привычный временной поток снова принял меня в свои объятия никто не смог бы отличить меня от этих мелких и слабых зародышей вампира.

Птенцы, что не удивительно, прекратили всякие попытки нападения. Естественно, моя суть, а теперь я знала, что это плетение света и есть моя суть, успела пообщаться со всеми — и этого хватило, чтобы хищники признали во мне силу. Нет, для этих птенцов вожак раз и навсегда, был и будет Стас, но гиенам не нужно признавать вожаком льва, чтобы не нападать на него.

Щелкнул замок на двери камеры. Из-под потолка плавно спланировал Стас и встал рядом со мной. Я ему ничего не сказала. Мы вышли. Стас собственноручно захлопнул камеру и нажал на несколько кнопок на пульте.

Я подошла к Амадею. Он был доволен, почти счастлив.

— А вы — тварь, господин Амадей! — с чувством и удовольствием сказала я.

— Идем. — скорчив брезгливое лицо, сказал он. — Тебе нужно принять душ и привести себя в порядок. Сегодня еще нужно зарегистрировать тебя, как вампира, а ночи не бесконечны.

Он жестом велел идти вперед. Я пошла. Коридор больше не вызывал у меня ассоциаций с фильмом ужасов. Доильник, он и есть доильник.

Амадей шел за мной до той самой комнаты, в которой я очнулась. Он сказал, что мне нужно привести себя в порядок, поэтому я и решила вернуться в эту комнату. Честно говоря, сейчас, я бы предпочла, пройти регистрацию именно в таком неприглядном и дурно пахнущем виде. Сейчас, это казалось мне особенно символичным и правильным. Но, после всего произошедшего желание спорить или хотя бы говорить со своим Создателем у меня пропало.

Путь было не сложно запомнить. Стоило войти, как в нос ударил запах моющих средств и чистого после химчистки пастельного белья. Пока нас не было, комнату привели в гостиничный порядок. Я быстро разделась и обнаженной прошла к незаметной дверке в ванную комнату. Амадей остался где-то за моей спиной. За мной он не следил, как при первом купании. Ну, и хорошо.

Мылась я быстро, но с остервенением. Не то, чтобы увиденное сильно травмировало меня, то ли я просто бесчувственная тварь, что вполне возможно, то ли сознание привыкает к новым реалиям новой жизни. Теперь я вампир и глупо было бы видеть других вампиров такими, какими я их представляла себе, будучи человеком. Внутри разливался приятный холод, а в голове блаженная тишина безмыслия.

Вышла из душа и в окружении падающих с тела капель прошла в комнату. Амадея не было. Зато у входной двери нашелся картонный пакет с большими ручками. В нем нашлись еще одни джинсы, которые я уже видела, пока рассматривала результат работы Николь по обеспечению меня одеждой. Блузка из искусственного шелка темно-бордового цвета, пара тонких носков и белые кроссовки. Николь не забыла бросить на дно пакета увесистую косметичку.