Антон Емельянов - Маска из другого мира

В общем, что-то в тот год произошло, Гонгадзе встал во главе ТЮЗа, а главный городской театр с работающей антисценой просто закрыли. Я хочу знать, что же тогда произошло… И узнаю! Разумеется, Лариска не сможет выяснить все слои правды, особенно про тайное общество масок. Но какие-то обрывочные сведения, официальную версию, городские легенды… Талант моей подруги раскапывать самую неожиданную информацию поможет мне собрать как можно больше деталей тех событий. А дальше уже я сам сложу кусочки паззла и попробую раскрыть тайну тверского академического. Зачем мне это? Глупый вопрос, если уже скоро мне придется отправиться с этим кланом в другой мир, где полно демонов, желающих нами перекусить…

— Любопытно, — Лариска заметно задумалась после моих слов. — Что-то вроде городской легенды… Скорее всего, полная ерунда, выдумка, но для чтива на предпоследней полосе пойдет. Спасибо, Миша, я покопаюсь в архивах и… по своим каналам. А теперь точно пойду.

— И еще секунду, — сказал я, решив, что порой друзей можно и просто прямо попросить о помощи. — Моя личная просьба взамен эксклюзива… Сможешь узнать что-нибудь про нашего режиссера?

— О, Хвостовский, да у тебя тут интриги почище, чем в Букингемском дворце! — Лариска явно была удивлена. — Ладно, помогу тебе. Даже если твоя наводка на материал окажется ерундой. Чего не сделаешь для друга!

Она подмигнула мне и резко рванула прочь с камерой наперевес. Я едва лишь успел вяло махнуть ей рукой, и тут рядом словно из-под земли вырос Артемий Викторович.

Режиссер тяжело дышал, будто только что пробежал полумарафон, глаза его бегали по сторонам, но спустя всего мгновение он собрался и вышел из образа добродушного увальня. Сталь в глазах, прямая осанка, делавшая его сантиметров на пять выше, чем обычно, и ровный уверенный голос.

— Ну что, Михаил? — негромко начал он. — Как тебе Автандил Зурабович?

Артемий Викторович, разумеется, спрашивал не из праздного любопытства. Он знал, что Гонгадзе заведет разговор со мной, и наверняка предполагал, что именно тот попытается сделать. Да что там предполагал — сколько лет они уже знакомы? Все он знал — и не предупредил, отправив акуле прямо в пасть. С другой стороны, стал бы он тогда сейчас ко мне подходить? Если бы Гонгадзе меня обработал, в этом бы не было никакого смысла. Впрочем, как и в приглашении на эту вечеринку в целом… Но тогда остается только одно — Иванов знал, что глаза ТЮЗа попытается протоптаться мне по мозгам, и в то же время был уверен, что я смогу с этим справиться.

И опять куча вопросов… Как догадался? Может быть, он до этого уже работал с кем-то в маске Труффальдино и знает пару ее секретов? Поделится ли ими со мной? И стоит ли сейчас обо всем этом открыто говорить?

— Мне он показался заносчивым, — задумавшись, я решил все-таки пока ничего не говорить. — И явно настроен решительно. Рассказывал о становлении клана, влиянии…

— Если откровенно, его клан и раньше был влиятельным, — Иванов важно кивнул, давая понять, что принимает мою игру. Мол, он понял, что я понял, но джентльмены не говорят о подобном вслух… И поэтому мы пока поговорим о погоде, ну или, в нашем случае, похоже, об истории. — Почти сотню лет он строил его в отсутствии конкуренции. Я знаю об этом, пусть и не жил все это время в Твери. Так что Автандил еще, пожалуй, поскромничал в разговоре с тобой. К себе звал? Не мог не позвать, он всех новеньких забирает себе. Вернее, забирал до недавнего времени…

В глазах режиссера появились веселые искорки. А ведь он наслаждается провалом своего конкурента…

— Ага, — кивнул я. — Приглашал, заманивал каждодневными рейдами и невероятными богатствами почти по «Фаусту» Гёте — только про любовь красавиц не упомянул. Но в целом, как вы и предупреждали, был очень убедителен. Хотелось прям бросить все и уйти к нему.

Иванов хохотнул, и я в ответ тоже улыбнулся.

— Но ты остался, — Артемий Викторович сложил руки домиком, становясь похожим на психолога или, скажем, проповедника. — Хочешь прямо поговорить о том, что случилось?

Его вопрос выбил меня из колеи. Только я решил, что понял, как маски себя ведут — вертят друг перед другом, как на сцене, словесные кружева — и вот вместо многозначительных историй о прошлом мне предлагают разговор в лоб. Впрочем, я только за… Может быть, мне и в самом деле будет лучше в компании Иванова, раз он, как оказалось, проповедует подобный подход?