Сергей Лукьяненко - Дозоры - Ночной Дозор. Дневной Дозор. Сумеречный Дозор [сборник litres]

– Поэтому мы решили саботировать эксперимент, – продолжала Арина. – Это увеличивало жертвы во Второй мировой, зато снижало жертвы от экспорта революции в Европу и Северную Африку. Примерно так на так и выходило… Конечно, жизнь в России сейчас не такая сытная и благостная, как должна была быть. Но кто сказал, что счастье измеряется сытостью пуза?

– И впрямь, – не выдержал я. – Любой поволжский учитель или украинский шахтер с тобой согласится.

– Счастье надо искать в духовном богатстве! – отбрила Арина. – А не в ваннах с пузырьками или теплом сортире. Зато об Иных люди не знают!

Я смолчал. Сидящая перед нами женщина была не просто виновна – ее под трибунал следовало волочь на веревке, побивая по пути камнями! Город на Луне, значит? Ладно, нет у нас города на Луне и не надо. А вот за то, что обычные города чуть живы, что до сих пор на нас весь мир с опаской смотрит…

– Бедная, – сказала Светлана. – Тяжело тебе пришлось?

Вначале мне показалось, что она издевается над Ариной.

То же самое подумала и ведьма.

– Жалеешь или насмешничаешь? – спросила она.

– Жалею, – ответила Светлана.

– Людишек мне не жалко, не думай лишнего, – процедила ведьма. – А вот страну – да, жалко. Моя это страна, какая есть, а вся моя! Только лучше уж так, как вышло. Жить будем – не помрем. Люди новых людей нарожают, города построят, поля вспашут.

– Ты не от ЧК в спячке пряталась, – сказала вдруг Светлана. – И даже не от Инквизиции. Отбрехалась бы, чую… Тебе не хотелось видеть, что с Россией делается после твоего саботажа.

Арина смолчала.

А Светлана посмотрела на меня и спросила:

– Что теперь будем делать?

– Решай сама, – как-то не до конца понимая вопрос, сказал я.

– Ты куда собиралась бежать? – спросила Светлана.

– В Сибирь, – спокойно ответила Арина. – В России так заведено – в Сибирь али ссылают, али сами бегут. Выберу деревеньку почище, да и поселюсь на отшибе. На жизнь я себе заработаю… мужика найду. – Она с улыбкой провела рукой по пышной груди. – Подожду годков двадцать, посмотрю, что творится. Заодно и подумаю, что Инквизиции говорить, если поймают.

– Сама ты за оцепление не уйдешь, – пробормотала Светлана. – И мы тебя вряд ли выведем.

– Я… спрячу… – хрипло прокашлял оборотень. – За мной… должок…

Арина прищурилась, спросила:

– За то, что исцелила?

– Нет… не за это… – туманно ответил оборотень. – Выведу… через лес… в лагерь… там спрячу… потом… уйдешь.

– Никто и никуда… – начал я. Но ладонь Светланы мягко коснулась моих губ – словно она Надюшку успокаивала.

– Антон, так будет лучше. Арине лучше уйти. Она ведь Наденьку не тронула, верно?

Я замотал головой. Чушь, бред, морок! Неужели ведьма таки исхитрилась и подчинила ее своей воле?

– Так будет лучше! – с напором повторила Светлана.

И повернулась к Арине:

– Ведьма! Дай клятву, что никогда больше не отнимешь у человека или Иного жизнь!

– Не могу я таких клятв давать. – Арина замотала головой.

– Дай клятву, что в течение ста лет ты не отнимешь жизнь человека или Иного, если только он не будет угрожать твоей жизни… и у тебя не останется иных способов защититься, – помедлив секунду, сказала Светлана.

– Вот другое дело! – Арина улыбнулась. – Сразу видно, повзрослела Великая… Век беззубой вековать – мало радости. А все ж таки подчиняюсь. Пусть Тьма будет мне свидетелем!

Она подняла ладонь – и сгусток мрака на миг возник над ладонью. Оборотни – и взрослый, и щенки – тихо заскулили.

– Возвращаю тебе твою Силу, – сказала Светлана, прежде чем я успел ее остановить.

И Арина исчезла.

Вскочив, я встал рядом со спокойно сидящей Светланой. У меня оставалось немного Сил… на пару ударов хватит, вот только что ведьме эти удары…

Арина вновь появилась перед нами. Уже одетая, кажется, даже причесанная. Улыбающаяся.

– А ведь я и без смертоубийства могу тебе напакостить! – с ехидцей сказала она. – Параличом разбить или уродиной сделать.

– Можешь, – согласилась Светлана. – Спору нет. Вот только к чему это тебе?

И на короткий миг в глазах Арины проснулась такая пронзительная тоска, что у меня больно заныло в груди.

– Ни к чему, чародейка. Что ж, прощай. Я добра не помню, но спасибо сказать не постыжусь… спасибо, Великая. Трудно тебе будет… теперь.

– Я уже поняла, – тихо сказала Светлана.

Взгляд Арины остановился на мне, и она кокетливо улыбнулась:

– И ты прощай, чароплёт. Ты меня не жалей, не люблю этого. Эх… жалко, что ты жену любишь…