Мария Демидова - Катализатор

Не давая себе шанса передумать, Кристина распахнула портал. Белый луч плеснул на траву, открывая проход в неведомое и опасное. Не слишком понимая, что будет делать дальше, девушка зажмурилась и сделала шаг.

Почувствовав резкий порыв ветра, Тина открыла глаза и огляделась. Музей исчез. Вокруг из серой пустоты выступали самого разного вида здания и фрагменты зданий, которые ни в одном из существующих пространств не могли находиться рядом.

От родного мира Тины в прослойке остались только два старинных дуба, скамейка между ними и почему-то фрагмент парковой ограды, находящейся в нескольких десятках метров от здания музея. С одной стороны к ней пристроились вторгшиеся из какого-то чужого мира высокие кованые ворота, слегка покосившиеся и увитые засохшими веточками прошлогоднего плюща. С другой стороны ограда врезалась в монотонную кирпичную стену с массивной железной дверью, исписанной размашистыми, явно начертанными второпях чёрными символами.

За оградой разверзалось серое ничто. Вдали (если расстояния вообще имели здесь значение) на горе, выраставшей из пустоты, ясно вырисовывался силуэт замка, который, впрочем, представлял собой не старинную рыцарскую крепость и не роскошный новый дворец, а целый ряд строений, состоящий из нескольких двухэтажных и множества тесно прижавшихся друг к другу низких зданий. Тина отчего-то точно знала, что это именно замок, хотя его вполне можно было принять за городок. То ли дело другое здание, возвышавшееся на скале, притянутой сюда как будто специально ради контраста — гигантское, с башенками и бойницами, с огромными окнами, отражающими свет усыпавших небо звёзд… Самого неба здесь, правда, не было. Его заменяла серая клочковатая дымка, плохо маскирующая пугающую пустоту.

Зрелище завораживало, но любоваться им не хватало ни времени, ни сил. Прослойка почувствовала жертву и вцепилась в поле Кристины высасывающими энергию щупальцами.

— Гай! — позвала девушка. И облегчённо вздохнула, услышав за спиной шаги.

Откуда он появился, Тина так и не поняла, но сейчас лейтенант быстро приближался к ней по извивающейся над серой бездной дороге, вымощенной потёртым желтоватым камнем. Холод пробирал до костей. Поле из последних сил выдерживало натиск межмирья. В ушах звенело. Ноги вдруг сделались ватными, и в тот момент, когда Гай достиг островка свежей травы под старым дубом, Кристина потеряла сознание. Одной рукой лейтенант успел подхватить девушку, другой — поймал выскользнувшую из её руки шкатулку. И резко захлопнул портал.

Когда в доме на соседней улице рванул газ, Виктор Самойлов даже обрадовался. Тут же осудил себя за неуместное чувство, и всё же… Мчаться куда-то среди ночи с диктофоном и фотоаппаратом наперевес, одеваясь на ходу, практически на лестничной площадке… Было в этом что-то от «настоящей» журналистской работы, о которой он мечтал ещё в школе.

Подозрения, что судьба решила подложить ему свинью, возникли у Виктора на первых курсах университета, когда вместо практических заданий студентов щедро потчевали бесконечными списками литературы и повторениями унылой теории. К пятому курсу подозрения переросли в уверенность, но зато появилась надежда на скорое освобождение из университетских стен и начало настоящей работы.

Настоящая работа в пусть не маленьком, но всё же не столичном городе вылилась в рерайты сводок следственного комитета, МЧС и прочих ведомств. И в борьбу за внимание пяти-семи тысяч читателей, ежедневно заглядывавших на местные новостные сайты — разные по оформлению, но по содержанию похожие, как близнецы-братья.

Нет, Виктору не на что было жаловаться. К своим двадцати шести годам он даже успел сделать некоторую карьеру (при этом слове он неизменно горько усмехался с видом человека, понимающего всю тщетность собственных трудов и ничтожность достижений). Карьера заключалась в должности редактора сайта официальной городской газеты. С ежедневными контент-планами, спущенными «сверху», и обязательными присказками в духе старой доброй советской печати: «По поручению мэра…», «В соответствии с указом Президента…», и так далее, и так без конца.

Виктор скрипел зубами от скуки, но расти дальше в городе, где ничего не происходит, было некуда. Перебраться в столицу пока не удавалось — там и без него яблоку негде было упасть от таких Викторов, мечущихся в поисках лучшей жизни. К тому же, молодой журналист начал подозревать, что переезд ничего принципиально не изменит. Подложенная свинья уже представала перед ним во всём своём обидном великолепии.