Галина Липатова - Удача близнецов [СИ]

– Если вы пожелаете ознакомиться, что тут есть да какой доход с того, то у меня во флигеле все счета и росписи имеются, и план поместья тоже. Доход тут с самого поместья идет, и еще сеньорова подать с Кампосампьери, ее велено вам же отчислять, его светлость для того в

Королевском банке счет на ваше имя открыл. В целом в год набегает чистого доходу сорок пять эскудо, иногда больше, если боги милостивы и урожаи хорошие, а торг на ярмарке удачный. Немного, конечно, как для вас, сеньор.

– Ничего, я же теперь на королевской службе, жалованье есть и всё остальное, так что сорок пять эскудо в год – это неплохо.

Джулио постарался не обратить внимания на недоверчивый прищур управляющего. Конечно, если вспомнить, что не так и давно он, Джулио, умудрился за три месяца прогулять сто эскудо… Но то был другой Джулио. По крайней мере за последний год он ни разу не попросил у родителей денег, как-то ухитряясь обходиться маленьким кадетским жалованьем. Даже чулки штопать себе научился.

– А-а… почтенный Люпо, я помню, здесь ведь погребок был. С пивом, медом и… и другим. Там… там что-нибудь найдется?

– Конечно, – управляющий расплылся в улыбке. – И немало. Мы ведь погреб опустошаем раз в полгода, когда на ярмарку везем. Так что там сейчас две бочки отличного бренди, меды разные, пять бочек пива, восемь бочонков клюквянки и шесть – самогона из голубики, очищенного древесным углем. Если пожелаете угоститься – на здоровье, я вам всё равно ключи дать должен от всего, там и от погреба есть. Или я вам в гостиную принесу вечером всего понемногу.

– Не стоит утруждаться, почтенный, я сам как-нибудь. Даже камин в гостиной растапливать не надо, сам справлюсь.

– Как пожелаете, сеньор. Вот вам ключи, и через полчасика пожалуйте на обед. Как я в било ударю – можно идти.

Джулио принял кольцо с пятью ключами, поблагодарил и пошел осматривать приусадебное хозяйство.

Обошел сад, разглядывая деревья. Сад был большой, в основном из яблонь, абрикосовых и персиковых деревьев, айвы и слив с вишнями. На осенних яблонях яблоки усыпали ветки так густо, что их пришлось подпирать рогульками, иначе б сломались. Были тут и самые разные ягодные кусты. За садом нашлись грядки с садовой земляникой, на которых сейчас копался пожилой работник, затем ровные ряды черничных кустиков и большие клумбы с душистыми травами, из которых составляли здешние травяные чаи, известные не только в Пекорино. Нашел Джулио и пасеку – обширную поляну, поросшую разнотравьем, на ней стояло с три десятка ульев, и два работника отжимали мед из сот. Кроме сада и огородов, в поместье еще имелись несколько мастерских: в одной ткали рогожные коврики и мешки, в другой делали свечи, в третьей красили козью шерсть, а в четвертой лепили и обжигали кирпичи и черепицу из местной серой глины. За мастерскими виднелись коровник, птичник и большой загон для коз. Джулио подумал, что хозяйство тут наверняка налажено хорошо, и влезать в это дело ему нет никакого смысла, да и не требуется, надо будет только попросить отца иногда проверять, как тут идут дела. Сам Джулио очень сомневался, что у него в ближайшие двадцать-тридцать лет будет достаточно времени, чтобы хотя бы вникать в эти хозяйственные вопросы, а не то что ими заниматься. Вот когда ему стукнет лет семьдесят пять… Если, конечно, он доживет. Паладинская служба полна опасностей, и не все паладины умирают своей смертью от старости, особенно храмовники.

От этих мыслей его отвлекли глухие удары в деревянное било – пустую колоду на цепи, подвешенную у летней кухни. Управляющий звал на обед.

Для Джулио обед накрыли в столовой. Стол был застелен льняной скатеркой с мережкой по краям, да и еда оказалась простой: густая чечевичная похлебка с кореньями, заправленная смальцем, спагетти с мягким сыром и тушеной в сметане курятиной, и поджаренные на решетке над углями овощи. И кувшин светлого пива.

После обеда, переодевшись в тренировочные рубашку и штаны (не хотелось, если что, испачкать новый мундир), Джулио ушел все-таки в погреб, прихватив с собой пару шкур с диванчика в гостиной и большую оловянную чарку из буфетной стойки в столовой. Надираться следовало обстоятельно, и притом без свидетелей. Потому что при свидетелях стыдно.

В погребе, расстелив шкуры у стены, Джулио оглядел бочки и решил начать сразу с самогона. Отвернул кран, налил клюквянки и, зажмурившись, хряпнул полчарки. Рот обожгло, но в остальном самогон не оказал никакого эффекта, даже обидно сделалось. Джулио допил чарку, по-прежнему ничего не чувствуя, потом налил голубичного самогона… затем попробовал бренди, после бренди его потянуло освежиться пивом, а затем он вернулся к клюквянке, потом заметил бочонок медовухи, и тут-то его и накрыло.