Екатерина Бобровенко - Ловцы снов

Я постояла немного, одергивая шапку и пытаясь одновременно подтянуть капюшон, не ставя пакеты на землю. Покачавшись на покатом поребрике возле занесенной метелью клумбы с подвязанным деревцем, украшающим летом набережную своей зеленью, и подхватив покупки поудобнее, быстро перебежала дорогу, пару раз глянув по сторонам, чтобы убедиться, что все спокойно.

Машин не было.

Ни на проезжей части, ни на обочине, припаркованных на ночь к тротуарным бортикам. Только чуть в стороне, на углу соседнего дома, где основная «линия» смыкалась с ответвляющимся от нее узким переулком, стоял, словно забытый, одинокий синий микроавтобус с темными фарами. Почему-то я не обратила на него особого внимания, проскочив в праздном оживлении мимо, — посмотрела и забыла, и номер показался каким-то «нечитабельным», абсолютно не запоминающимся, точно нарочно так придумали.

Прохладный влажный ветер, пришедший с реки и, как всегда, привычно и слабо отдающий солью, растрепал мех капюшона, прошелестел боками пакетов, подминая их с тихим хрустом, и заскользил по улице вдоль, заглядывая в выдающиеся над тротуаром полукруглые подвальные оконца. И под его свистящий аккомпанемент я уверенно свернула за угол, надеясь сократить путь между домами.

…В переулке слышались голоса. Какое-то неритмичное бормотание без слов, скрадываемое ветром и хрустом чуть затвердевшего под ночь снега на дороге.

Я резко остановилась, прижимаясь спиной к бежевой стене дома, и на миг замерла, прислушиваясь к доносившимся звукам. Почему-то само возможное присутствие кого-то на темной улице вечером меня уже настораживало, если не сказать «пугало». И сами слова, все-таки доносившиеся из-за угла отрывками, точнее, их интонации показались на мгновение какими-то странными. И мучительно на что-то похожими, только я никак не могла вспомнить, на что…

— …Куда его, в Отдел? Или сразу, напрямую?.. — поинтересовался нетерпеливый, чуть резкий мужской молодой голос — слыша такой, всегда непроизвольно представляешь, как кто-то нервно переминается с ноги на ногу, не находя себе места.

— Если по нарушению Правил, и… дважды. Нечастый случай. Оформить нужно… Учись, сынок!.. — грубовато-низкие басовитые перекаты со смешком и наставнически-поучительными нотками.

Мне не понравился ни этот, ни первый, но деться больше было некуда — ответвление переулка выходило как раз на ту линию, по которой мне нужно было пройти до дома, и обойти стороной не получилось бы никак. Как и не получилось бы пройти мимо незамеченной.

Я прижалась спиной к стене дома, надеясь, что незваные попутчики скоро уйдут — когда-то же они точно должны уйти отсюда, и, судя по нетерпеливости первого, скоро, — и только теперь, опустив глаза вниз, заметила, что на занесенной снегом улице, кроме моих, нет ни одного человеческого следа, ни единого отпечатка ботинка, словно все вымерло. Но эти, эти-то двое как-то должны были сюда пройти?!.

Я почувствовала, как меня начал охватывать страх — беспричинный, но такой осознанный и ясный, словно что-то происходило — уже произошло — прямо здесь, сейчас, не давая покоя. Нужно было убираться — и лучше побыстрее. Домой…

Я на цыпочках подкралась ближе, останавливаясь у самого входа в глубокий переулок, чтобы наконец набраться смелости проскочить мимо, и осторожно, краем глаза, заглянула внутрь, изо всей силы вжимаясь щекой в холодную каменную кладку стены.

В узком сквозном проеме между двумя домами, ведущим во внутренний темный двор, едва ли хватало места, чтобы разминуться двоим. Под тесным просветом крыш, соприкасавшихся почти вплотную друг с другом, в куцем фонарном свете с улицы, полунаклонившись, стоял человек. Грузный, широкоплечий «детина» с кудрявостью в смолистых черных волосах и в необъятных размеров пуховике занимал чуть ли не все пространство поперек прохода, почти полностью загораживая собой второго — на вид, молодого парня в шерстяном светлом пальто и смешной, абсолютно не вяжущейся с ним вязаной пестрой шапке с подвязанными на веревочках «ушами». Тот, второй, все время держал замерзшие руки в карманах, оттягивая их вниз, и нетерпеливо и чуть нервно почесывал ногу мыском другого ботинка. А за их спинами, полусмазанные в темноте и присыпанные снежной кашей, виднелись очертания чего-то большого, безвольно распластавшегося на земле.

Я зажала себе рот руками, стараясь не закричать.

— Подхватывай давай, потащили! — произнес нетерпеливый, еще раньше, чем до меня окончательно дошел весь смысл происходящего.