Екатерина Бобровенко - Ловцы снов

Я смотрю, подсознательно не сразу отмечая, что гляжу на нее какими-то новыми глазами, замечая привычные черты и вещи будто в первый раз. И, как и в первый раз, удивляюсь им.

Черные волосы жесткой копной, только кончики будто склеены в отдельные прядки, отчего Герда часто не может расчесать их до конца. Черные платья с рукавами-фонариками в любую погоду и высокие сапоги на гигантском тонком каблуке (как она в них только ходит?!). Ярко-алые тонкие губы, в которых сосредотачивается большая часть ее эмоций и мимики, по-кошачьи кокетливо щурящиеся глаза и голос с легкой картавинкой, которая, судя по закатанным глазам Герды при малейшем упоминании об этом, ее только портит, а меня… А меня заводит, если честно…

Звонкие каблучки отбивают приглушенную дробь о пыльный линолеум в крошках; она заглядывает в снова пустой холодильник, возвращается к раковине, ища приличные чистые чашки, которых нет, снова разворачивается к плите, где утробно бубнит кипятящийся чайник. Герда — информатор-статистик, практически не вылезающий из штаба и, в отличие от меня, хотя бы знающий, как он выглядит (ну это она утрирует, конечно).

— Что у тебя случилось? — походя, засыпая заварку в отыскавшиеся пыльные кружки, но все равно настороженно и с тем самым затаенным азартом и рвением, с которым приверженцы ее профессии привыкли собирать факты по кусочкам. Я удивляюсь ее проницательности, хотя не должен, и поэтому подавленно молчу, следя за движениями ее рук: узкие ладони с тонкими длинными пальцами, узкие запястья, как и положено девушке, круглые ногти, покрытые лаком (еще одно пятно ярко-алого).

Обычно я не задумываюсь над тем, о чем в принципе сложно даже предположить. Я просто делаю то, что нужно. И не делаю того, к чему приказа не поступало. Герда очень хорошо знает это — за два года она неплохо изучила меня, отмерив и записав в собственную мысленную статистику все, подмеченное во мне ее проницательностью. Но именно с подобным моим упрямством и нежеланием над чем-либо серьезно задумываться она по-прежнему несогласна (Хотя сама же лично учила работать по общим правилам. Парадоксально.)

Но сегодня я, вопреки самому себе, все делаю по-другому…

«В разных трактовках сновидения могут рассматриваться как осознанные воспоминания и эпизоды из прошлых жизней, а также своего рода подготовку к переходу в мир Иной, в просторечии и среди людей именуемому как „смерть“» — цэ: Книга Сновидений. Раздел два, страница восемьдесят шестая. Начальный инструктаж каждого попадающего в Отдел. И две тысячи ссылок по запросу на Яндексе… Не конкретно этого — но информация все же просачивается, как вода, в Сеть. Конечно, для контроля этого тоже есть свой Отдел. Который, кажется, немного не дорабатывает.

…А я так ничего и не понимаю до конца. Только до этого момента почему-то не обращал внимания.

Усопшие… Уснувшие… Сны…

Я понятия не имею, чьей больной фантазией умершие были опущены до банальных «сновидений», но размышлять о них именно этим словом кажется легче. Еще легче, чем вообще не думать. Может, на это был сделан расчёт в выборе терминологии? На таких прожженных упрямцев, как я?..

— Скажи, Гер, то, что происходит со Снами после, хоть немного похоже на настоящую жизнь? Смысл тогда всего этого, если да?

Прерывая возобновившийся непринужденный щебет о каких-то особо важных новостях, Герда неестественно замирает, останавливаясь в шаге от стола, и, накручивая завиток волос на палец, отстраненно прикусывает уголок губы. Она не любит эту тему. Инструктаж — не для нее. Герде нужны графики, карты, схемы и столбчатые диаграммы, в которые она окунется как в собственную стихию. Именно поэтому она сначала была недовольна, когда Лунный навесил на нее мое обучение.

— Нет, — задумчивый голос, как россыпь снежинок в безветренном пространстве. Танцуют в воздухе, плавно оседая на стол блестящими гранями. — Но именно это является ключевым моментом. Помнишь теорию перерождений? Закон Чистоты и Права?.. А они этого и не знают. И не понимают ничего, верно? Вот для этого и нужны мы.

Она говорит «мы», хотя в нашей деятельности нет ничего общего. Абсолютно. Но Гера всегда так говорит. И это греет мне душу.

— А такие радикальные меры? — я жду ответного вопроса, но она ничего не спрашивает, будто интуитивно понимая, о чем я.

— Не мы решаем… Ты сообщил? — проницательность высшего уровня вместо ожидаемого сочувствия. Я виновато молчу, уперев взгляд в подтянутые на диванчик колени.