Карина Хелле - Старая кровь

И я не была против, когда он остановился и взял меня за руку. Я не в первый раз ощутила разницу между нами. Он был мальчиком, а я — девочкой, и по моей руке пробежали мурашки, такие чувства я представляла, когда слышала романтические части радиошоу.

Я была в таком потрясении от того, что он взял меня за руку, что не сразу услышала вой. Вдруг хватка Ставы стала крепче, он озирался.

— Что такое? — спросила я, не привыкнув видеть панику на его лице.

— Ты это слышала?

Я напряглась и прислушалась.

Я услышала это. Вой волка или дикой собаки. Он доносился слева и словно заполнял лес.

Я посмотрела на него с ужасом.

— Нужно возвращаться, — сказал он.

Я кивнула, мы развернулись, но я услышала крик ребенка, смешанный с этим воем.

Я замерла и потянула Ставу за руку. Он пытался идти дальше.

— Слушай! — хрипло прошептала я.

— Нельзя оставаться рядом с волками! — завопил он, пытаясь подавить голос. Всем шведским детям, наверное, рассказывали о злых волках в лесу. Я слышала такое от мамы. Но крик ребенка менял историю.

— Там девочка! — сказала я, услышав вопль с той же стороны. Я не была уверена, девочка это или нет, но голос был юным, как у нас, его носителю требовалась помощь.

— Я ничего не слышу, идем, — Става потянул меня.

— Нет! — крикнула я и вырвала руку из его потной хватки. — Прислушайся.

Волк взвыл. А потом стало слышно яростное рычание. И крик ребенка.

— Папа, — кричал ребенок.

Но Става не сдавался.

— Я слышу только волков. Нужно уходить.

— Иди! — сказала я, развернулась и побежала в лес на жуткий звук щелкающих зубов.

Я слышала крики Ставы сзади, может, он даже пытался побежать за мной. Я не винила его за то, что он отпустил меня, как и за то, что он не догнал меня. Он был старше, но я была с ним одного роста, мои ноги были рождены для бега. Через пару минут бега среди берез и выпирающих корней, смешанных с кустами ягод, я осталась одна.

Одна я ругалась последними словами.

Я ждала, прижав ладони к коленям, носки были в грязи, я тяжело дышала. Я сбилась с тропы, так что потерялась и была одна.

Вой и крик человека.

Конечно, я не была совсем одна.

— Дура ты, Пиппа, — сказала я вслух, надеясь, что меня услышит Става. Надеясь, что не услышат волки. Чем я думала? Я была высокой, но мне все еще было девять, мои навыки выживания состояли из сбора ягод и бросков камнями. Вряд ли я могла спасти. А Става не слышал крик ребенка. Может, это было в моей голове.

Но это повторилось.

— Помогите! — кричал ребенок, и теперь я была уверена, что это девочка младше меня.

Мои пальцы рук и ног болели от холода, который усиливался. Осень в Швеции не была мягкой. В один день могло быть тепло, а на следующий все замерзало. В темном лесу ночью я могла и умереть. Но я решила прийти сюда, такова моя судьба. Знать лучше, чем не знать, даже если я умру.

Знаю, такие мысли не имели много смысла, если учесть, какой юной я была. Но часть меня не боялась того, что стоило. Хотя я все еще была напугана, смерть меня не ужасала. Это не было связано с отцом и его взглядами, просто я уже испытывала смерть. Я знала, что умерла в какой-то степени, когда увидела девочку в озере. Не знаю, как я вернулась к жизни, но думала, что это она, хоть и была мертвой, но защитила меня. Я ощущала, что смогу уйти и от этого.

Было глупо так думать. Я была юной и, как я и говорила себе, глупой. Но так все было. Уверена, риск ради спасения незнакомца можно посчитать благородным, но я не знала, как это видела я. Просто мне нужно было что-то делать.

И хотя все тело замерзло и молило звать Ставу, попытаться найти путь домой, пока не стемнело, я этого не сделала. Я шла на звуки, кралась почти без шума по сухому лесу.

Тьма быстро сгущалась, лес стал выглядеть зловеще. Белая кора берез сменилась камнями и соснами, глаза обманывали меня. Я видела всюду тени, силуэты и лица. Требовались все силы, чтобы держать себя в руках и идти дальше.

Я попала на полянку, где в сумерках было хоть что-то видно.

И я никогда не забуду это, хотя каждую ночь молилась, чтобы забыть.

На поляне, среди высокой травы, были три собаки. Собаки, потому что они не были худыми и хищными, как волки. Они были крупнее, толще, без грации. Даже убивая, волки оставались изящными. Это же было отвратительно.

Собаки нападали на девочку, что была на пару лет младше меня. У нее были длинные каштановые волосы, что разметались вокруг ее головы, лежащей на боку. Один пес с зубами крокодила держал в пасти ее ножку. Другие два — руки. Они впивались зубами в нежную кожу внутренней стороны локтя.