Игорь Осипов - Охотники на попаданцев [оптимизирована обложка] [publisher - ИДДК]

Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох, а потом посмотрел на улыбающегося мужчину с пращёй и странным стеклянным горшком, сияющим, как подсвеченный изнутри аквамарин. Пули его не возьмут, это уже проверено, но он явно боялся, раз взял защиту, намного превосходящую наши силы. Ведь пришлый ожидал стрелы, таких же вот пылающих зверюг и что-то несложное метательное, например, камней из пращи или дротиков. Он и сейчас боится, ибо видел взрыв, не уступающий мощи его оружия, но не понимал сути. А раз боится, то можно усилить его страх. А ещё можно надеяться на небольшое чудо, которое было сейчас у меня с собой. На него, и на то, что я приобрёл в этом мире, надежду на простое, но такое волшебное слово: «Авось».

– Почему, пёс шелудивый, я должен слушать тебя?! – громко и чётко произнёс я, обращаясь к мужчине.

– Умолкни! Выродок! – сразу сорвался пришлый, отчего я едва не улыбнулся.

Раздразнить его оказалось ещё легче, чем думал. Пришлый привык, что его слушают и даже опасаются, а тут какой-то выскочка ему указывает.

Я неспешно подошёл к уцелевшей телеге от трактора и дотянулся до уложенной там трости. Пальцы привычно легли на толстое стекло набалдашника. Ну, чьё колдовство будет сильнее?

– Разговор будет только между мной и конезицей! Ты же – червь, что недостоин лизать ни её ноги, ни мой зад! – пафосно, насколько это было возможно, продолжил я, развернувшись и неспешно направившись к ним.

Под пальцами медленно разгорелась логическая лампа набалдашника, тихо тренькнула газоразрядная трубка внизу трости, а потом пискнул накопителем ударник.

Пришлый, может, и не понял всех слов, но легко мог уразуметь по интонации, что я его откровенно оскорбляю. Он выпучил глаза и часто задышал, как конь после бега.

– Я тебе кол во гнилое гузно воткну! – закричал он в ответ.

– Попробуй.

Я размеренно пошёл в его сторону, заметив, как мужчина сжал в руке сине-зелёную склянку и немного выставил перед собой. Значит, его защита не безгрешна. К тому же три лучника, что стояли рядом с ним, не стреляли. Возможно, защитное сияние не позволяло поразить им меня изнутри.

Я шёл, немного выставив вперёд трость, держа конец на пару дюймов выше земли, словно слепец с клюкой. Когда до воинов осталось около десяти шагов, ощутилось тугое сопротивление. Это походило на то, когда два магнита пытаются приблизить одинаковыми полюсами, и те отталкиваются. Сила была большой, но всё же трость медленно начала проходить через заслон, а вокруг места проникновения потекли светящиеся радужные разводы, как на мыльном пузыре. Потекли прямо по воздуху, и сдаётся мне, что чем медленнее идти, тем легче это дастся, а быстрая вещь вовсе не сможет пройти воздушный заслон. Хорошая защита, такую с наскоку не одолеешь, пока враг протискивается к тебе, можно успеть перехватить раньше, чем станет опасным.

Вскоре волны свечения перекинулись и на меня. У мужчины забегали глазки, и он вручил свою пращу стоящему рядом воину и выхватил взамен короткое копьё, сноровисто выставив вперёд.

– Еже един шаг буде совершал, аз буде проколот до смерти! – прокричал он.

– Попробуй, – ухмыльнулся я и шагнул прямо на остриё.

Тонкое, предназначенное для пробития кольчуг жало начало погружаться в живот. У мужчины округлились глаза от ужаса. Он даже сделал шаг назад, вытащив окровавленное оружие из раны.

– Стреляйте! – заорал он, и три лучника тут же всадили в меня по стреле.

Я улыбнулся и сделал резкий выпад. Мне не нужно было его сильно ударять, только коснуться кончиком трости, что я и сделал. Между металлической пятой и железом нагрудного зерцала проскочила с сильным треском электрическая дуга. Неприятель дёрнулся и мешком рухнул на траву. Окружающие нас воины начали растерянно глядеть то на меня, то на своего предводителя.

А я мысленно выдохнул. Если бы он воспользовался топором или мечом и саданул по моей бестолковой голове, всё кончилось бы совсем по-другому, но зато возник вопрос, что делать дальше.

– Довольно! – раздался стороны звонкий девичий голос, уже слышанный мной раньше.

Повернув голову, я увидел вышедшую из-за зарослей высокой крапивы невысокую девушку, одетую на этот раз в платье. В целом это походило на расшитый золотом красный сарафан, одетый поверх белой рубахи, но в отличие от виденного мной национального русского костюма у рубахи был жёсткий воротник стоечкой. Он был тоже красного цвета, но золота на ткани было так много, что казался оранжевым. На плечах висел рысий полушубок с белоснежным горностаевым воротником, и естественно, всё усыпано золотом и жемчугом. А вот пуговицы блестели синим. На ногах сапоги с загнутыми носами. На голове небольшая шапочка, скорее всего, из покрытого шёлком войлока, тоже красная. При виде этой барышни, несмотря на обилие драгоценных камней и металлов, создавалось впечатление делового костюма, не сильно вычурного, удобного и достаточно самобытного. А если бы не сарафан, то можно было подумать, что это подобие гусарского костюма, какой носили в войне с Наполеоном.