Алексей Баев - Цок [СИ]

Спину словно прожгло.

Обратив взгляд на крышу бастиона, Предо заметил Терпилова. Тот, стоя под огромным белым зонтом рядом с флагшточной башенкой, был при параде. Идеально сшитый по фигуре фрак, белая сорочка, бабочка. Но взгляд пронзительный. Обжигающий. Нет, это вовсе не Вадим Эдуардович!

— Добрый день, Ферериус, — поздоровался хранитель, поднявшись на площадку.

— Кому добрый, а кому и последний, — недобро усмехнулся демон. — Молодец. Выполнил всё, как я и просил. Насчёт своей девчонки можешь не беспокоиться. Она в порядке. Забирай!

Ферериус сунул мизинец в Вадимово ухо и, повернув его штопором, со овратительным скрежетом вытянул наружу белёсый дымок, мгновенно растаявший под тяжёлыми струями воды. Предо закрыв глаза, проверил ощущения.

Что ж, демон не солгал. Душа вернулась в тело. Ох, Маша…

— Ну что, убедился? — спросил Ферериус.

— Да, всё в порядке, — кивнул Предо.

— Ну, тогда проваливай, — грубо приказал демон. — С тобой нам делить больше нечего.

«Терпилов» уже было отвернулся от ставшего неинтересным хранителя, но тот его окликнул:

— Подождите секунду. Ещё один вопрос… Можно?

— Что ещё? — нехотя откликнулся Ферериус, стоя к собеседнику спиной.

— Зацепина-то вам зачем?

— Зацепина? — переспросил демон. — Любопытствуешь, значит. Что ж, если к девчонке своей не сильно торопишься, можешь и остаться. Представление обещает быть запоминающимся. Перформансы любишь?

— Не знаю, — пожал плечами Предо. — Не видел.

— Серьёзно? — обернулся «Вадим Эдуардович» и вскинул в изумлении брови. — Ну, тогда тебе почётное место в первом ряду. Ох, смотрю, у тебя и труба с собою. Подыграешь?

— Видно будет, — ответил хранитель. — Пока даже не представляю, какая музыка должна звучать в вашей постановке.

— Что-нибудь из классики рока. Скажем… «Кто остановит дождь?» — немного подумав, произнёс Ферериус. Оскалился. — Партитуру найти?

— Спасибо, сам справлюсь, — пробурчал Предо.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами демон. Следующую реплику он произнёс деловым тоном: — Пора начинать. Время.

Ферериус отошёл к ближней пушке. Предо, встретившись глазами со стоящим поблизости Иуру, мысленно приказал тому спрятаться в «хаммере».

«Договаривались же! Забыл?»

«Может, я всё-таки останусь?»

«Нет. И это приказ. Выполнять!»

Чернокрылый, быстренько сбежал по лестнице и через секунду скрылся в салоне автомобиля. Слава Всевышнему!

Толпа «водяных» и корреспондентов безмолвствовала. Даже всякое движение прекратилось, лишь тут и там перемигивались красными огоньками работающие телекамеры. Они и люди внимательно наблюдали за тем, что происходит за решётчатым ограждением. А там происходило!

Двое дежурных бойцов сидели в отключке на снарядных ящиках. Ферериус в теле Терпилова, искоса бросив взгляд на куранты Петропавловского собора, вплотную приблизился к пушке, отбросил зонт и навалился грудью на жёрло ствола. Карина, до сих пор стоявшая чуть в сторонке тоже под зонтиком, только под красным, сейчас сложила его и бросила наземь. По-военному чеканя шаг, подошла к затвору. Ухватилась правой рукой за спусковой рычаг.

Что она делает?

— Карина! — в ужасе кринкул Предо. — Отставить!

— Она тебя не слышит, — повернув голову к хранителю, ответил «Вадим». — Простейший бытовой гипноз. Делов-то!

Большая стрелка курантов вышла на предпоследний дополуденный круг.

— Ферериус, не дурите! — нервно засмеялся Предо. — Неужели вы не знаете, что эти орудия заряжаются холостыми?

— Ой ли! Ты в этом уверен? — оскалился тот и кивнул подбородком на лежащий под ногами ящик. — Самые что ни на есть боевые. Доставлены час назад. Это вы не дурите, Предо. И когда, наконец, будет музыка? Ну? Расчехляйте свою трубу!

Лик хранителя утратил внутренний свет. От потрясения. Теперь-то стал ясен жуткий замысел обречённого мстителя. Понятен до конца.

Ровно в полдень и при сотнях свидетелей Карина Зацепина хладнокровно расстреляет из пушки Вадима Эдуардовича Терпилова. Лорда-гроссмейстера. Станет убийцей. Со всеми отягчающими обстоятельствами. Мало того, что присутствующая здесь пресса немедленно поднимет шумиху, так ещё и сама несчастная Тыква окажется в кандалах без всякой надежды на снисхождение суда. За лишение человека жизни с особой жестокостью. И за кощунство, проявленное в отношении культурного достояния… Петропавловка! Это ж сердце города!

О, Всевышний!

Предо занёс ногу, готовый перебраться через ограждение, но Ферериус его остановил, подняв над головой руку. С того самого терпиловского мизинца в сторону института мозга шла бесконечная еле заметная ниточка.