Анна Чайка - Ведьма с приданым [СИ]

Потом я целый год добивался, чтобы моя любимая стала моей. Моя татуировка, говорящая о том, что у меня появилась истинная пара, появилась на плече еще тогда, когда я держал бессознательную Дарью на руках. А вот тату у избранницы появляется на лопатке, лишь после первой совместной ночи. И после этого, по традиции демонов, избранница считается женой.

Это ведьмам нужны какие-то ритуалы, а демонам по сути больше ничего и не нужно.

Только Дарье я так и не сказал, что она уже является моей женой. Ибо чревато! Жду, пока она сама созреет. И зову замуж время от времени.

А сейчас моя жена и любимая стояла с подносом кофе, в очень провокационной юбке, да и под пиджачком, руку даю на отсечение, нет ничего, ну если только белье нижнее.

А взгляд у нее при этом был такой, что мне стало жарко…

— Максим Павлович, ваш кофе! — нежным голосом, с небольшой хрипотцой, от которой у меня табунами поскакали мурашки, выдохнула Дарья.

— Поставьте на стол, пожалуйста. — ответил я, решив подыграть Дарье в ее игре. Делая вид, что занят просмотром бумаг. Но получалось, по-моему, плохо, потому что глаза так и поднимались к утонченной фигурке моей любимой.

Медленно, (Господи как же медленно!), походкой от бедра Дарья подошла к моему столу. Поставила поднос на стол, и наклонилась при этом так, что мне стали видны холмики ее грудей в вырезе жакета.

Я — терпеливый! Я — терпеливый! — словно мантру повторял я про себя.

— Ваш кофе, Максим Павлович. Может быть что-нибудь еще? — спросила Даша. При этом она поднималась, прогибаясь в спине.

Одной рукой провела от шеи до ложбинки груди, остановилась на первой пуговичке. Облизала губы и, подняв на меня невинный взгляд, с придыханием спросила:

— Я могу Вам чем-нибудь помочь?

Первая пуговица была расстегнута.

— Да! — прохрипел я.

— Чем?

Вторая пуговица.

«Я — терпеливый! Я — терпеливый!» — мантра не помогала.

Третья, последняя пуговичка на этом чертовом пиджаке была расстегнута, и я сглотнул. А Даша опустила руки на юбку и стала потихоньку приподнимать подол. Когда стали видны кружевные резинки ее чулок, она остановилась:

— Чем я могу Вам помочь, Максим Павлович?

Воздух горячим огнем горел в легких, и удавалось только прохрипеть:

— Подойдите сюда, Дарья Константиновна.

Юбка у Дарьи была с разрезом спереди, который продолжался замком-молнией. Она потянула за язычок собачки и, глядя мне прямо в лицо, начала расстегивать юбку.

Огонь плясал в крови, сводил с ума. Я не заметил, как под руками хрустнули подлокотники кресла.

«Я терпеливый!» — убеждал я себя, понимая что не хрена я не терпеливый.

А Даша медленными, тягучими движениями сняла юбку, оставаясь в кружевных трусиках и чулках, но все еще в жакете, хоть и расстегнутом.

— Куда сюда, Максим Павлович! — грудным голосом промурлыкала она.

И я не выдержал.

Одним смазанным движением я оказался возле своей жены. Впился поцелуем в ее губы. Поцелуй оказался ярким, обжигающим и взаимно-острым. Даша обхватила меня руками за шею, прижимаясь всем телом, будто хотела слиться со мной в единое целое.

Подхватив любимую за ягодицы, усадил ее на стол.

Вопросов она больше не задавала, я же вообще не был уверен, что смогу выдавить из себя хоть что-то членораздельное. Не теряя драгоценного времени, попытался стащить с любимой пиджак, едва не рыча от нетерпения. Сразу не получилось, и я просто разорвал его на куски. Ткань громко треснула, но ни я, ни Даша не обратили на это никакого внимания.

Я так сильно хотел ее, что пальцы сводило судорогой, а член уже давно стоял как каменный. Тело любимой тоже горело от жара и желания.

Какой же красивой она сейчас была! С закинутой головой, с полузакрытыми глазами, сидящая на моем столе и шепчущая мое имя!

Схватив меня за рубашку, Даша прохныкала:

— Сними, хочу… Хочу чувствовать тебя.

Я рванул с себя рубашку, не замечая, как пуговицы разлетаются по всему кабинету. Расстегнул ремень и одним движением снял брюки. И снова оказался рядом, жадно целуя Дашу в шею и ключицу.

Бюстгальтер я разрывать не стал, просто поддел пальцами застежку, лаская спину. Глядя в лицо, Даше я опустил лямки, давая бюстгальтеру медленно опуститься в низ, обнажая грудь, вершинки которой тут же призывно поднялись, набухая.

Я накрыл горошинку ртом, нежно покусывая.

Даша издала стон.

— Макс!

— Ммм! — я снова перешел на губы, продолжая ласкать полушария грудей руками, перекатывая тугие вершинки между пальцами.