Анна Никода - Ведьма

Не знаю, что подумали бы местные, появись я посреди этой деревни погожим летним днем, когда даже самые страшные кошмары кажутся не более чем байкой. Но я объявилась весной, когда снег только-только сошел с мерзлой земли, и дороги развезло до состояния полной каши. Впрочем, той ночью они замерзли. Я вошла в деревню со стороны тракта, где меня высадил один из дальнобойщиков, ехавший в нужную сторону. Остановилась на обочине, вдыхая запахи свежей земли и хвойного леса. На самом деле он был смешанный, однако хвоя от внезапной оттепели, а затем еще более внезапных заморозков перебивала все другие запахи.

Дорога сходила с трассы и терялась в лесной тени. Я вздохнула и потащила за собой огромный чемодан, с облегчением углубляясь в темноту. Лес безопасен. Даже ночью. Люди гораздо хуже.

Так я и появилась на окраине деревни: тощая длинноногая, словно только народившийся олененок, девица с перекинутой через плечо русой косой, угрюмая и замерзшая. В темноте светилось лишь несколько окон, да и те вдалеке. Здесь, на самом краю, света нигде не было — все дома стояли темными саркофагами. Темными, но не бесшумными. Собаки, почуяв меня, зашлись визгливым лаем, перебудив и другую живность — я только досадливо скривилась, подходя к темным покосившимся воротам крайнего в единственной улице дома. Сразу за ним дорога окончательно терялась в темноте, хотя и здесь не было ни одного фонаря, но близость жилья делала самую темную ночь светлее. Я бросила чемодан на дороге и отправилась вдоль забора в поисках калитки. Она нашлась метров через десять, совершенно заржавевшие петли визгливо заскрипели. Видно, их давно никто не использовал. Однако под моим напором они сдались. Я втащила чемодан во двор и огляделась. Темные постройки вдоль дорожки к дому ни о чем не говорили, будка для собаки пустовала. Я осторожно ступила на крыльцо с покосившимися периллами и провела рукой по обшарпанной двери — на пол посыпались кусочки краски, обнажая старое дерево.

— Кто умудрился так испортить тебя? — прошептала тихо и достала из рюкзака ключ от огромного амбарного замка. Проще его расплавить, чем взломать. Ключ повернулся с трудом, а из дома пахнуло затхлым и сырым. Я сморщилась и вытащила из чехла фонарь, представляя, как сейчас все окрестные жители расплющили носы об окна.

Дом оказался на удивление небольшим — всего две комнаты: сени, кухня, в которую вела входная дверь, с печью у левой стены, примыкавшей к другой комнате — видимо, спальне. Она была намного меньше — туда поместилась лишь кровать. Я огляделась, кинула чемодан на кровать и вернулась на кухню. Рядом с печью в деревянном ящике еще сохранились дрова — немного отсыревшие, но все же годные для растопки. Я открыла заслонку, закашлявшись от угольной пыли, выгребла оттуда остатки угля и сунула туда дрова в неверном свете фонарика. В доме было холодно — лучше сейчас протопить, чем потом остаток ночи мерзнуть. К тому же — кто знает, что могло облюбовать давно нежилой дом? Тепло выгонит его наружу.

Дрова разгорелись, хотя тяга была плохая — дым уходил медленно, часть его расползлась по дому. Я подошла к окну, открыла ссохшуюся раму — стекло задребезжало. Холодный ночной воздух ворвался в дом, заодно выметая запах затхлости.

Я уселась на стул возле окна, выключила фонарь и в первый раз за долгое время расслабленно вздохнула. Было холодно, я была голодна и устала, но вокруг не было никого и это было так чудесно, что блаженная улыбка расползлась по моим губам.

Спустя час дрова прогорели и я, тщательно затушив тлеющие угли, скинула ворох тряпок с печи и закинула туда свою зимнюю куртку из чемодана. С кряхтением забралась туда и закрыла глаза. Наконец-то.

Утром я проснулась от холода и мышиного писка. Открыла глаза и увидела на своей груди дохлую мышь. Судя по ее виду, ее разве что не отрыгнули. Брезгливо скинув почившую на пол, я села, свесив ноги с печки. Серое пасмурное утро уже вступило в свои права, высветлив тени в углах и открыв висевшую клочьями паутину, слой пыли на всех поверхностях и черного кота, игравшего с мышью на полу. Вероятно, серую ждала судьба своей товарки, однако я позволила себе высказаться.