Игорь Осипов - Тысячелетний воин Ярополк

– Давай налево, – стал показывать Лёха пальцем в стекло.

– Почему налево? – спросил пенсионер.

– Жены нет, можно и налево, – хохотнул Алексей. – Они одинаковые. Если что, вернёмся.

Семёныч пробурчал что-то невнятное, а потом стал выкручивать руль, двигаясь в сторону правой дорожки, на что Антон покачал головой. Всякий раз такое случается, и каждую поездку он слушал подобные диалоги. Двигаться не хотелось совершенно, особенно потому, что они с Лёхой на зависть Семёнычу хряпнули по стаканчику коньяка.

Нива снова качнулась и встала.

– Что на этот раз? – спросил Антон, протяжно зевнув, так как от алкоголя его слегка тянуло в сон.

– Пути дальше нет.

Антон подался вперёд, проснувшись между сидениями, и вгляделся через лобовое стекло. Дорога действительно оборвалась, явив им покрытую мхом большую поляну. На дальнем краю её горел оранжевыми ягодами куст шиповника.

– Выруливать назад надо, – пробурчал Семёныч, – Лёха, ты выйди посмотри спереди, чтоб вписались меж деревьев. А то не доверяю этому разгильдяю.

Парень положил на сиденье пакет с закусью, который ему передал товарищ, и открыл дверь. Ступив на пружинящий мох, потянулся и развёл руками, а потом вскинул брови. Дороги сзади тоже не было.

– Семёныч, – прокричал он, постучав по крыше Нивы, – ты как сюда заехал?

Из окна сразу же высунулось лицо пенсионера, и он витиевато выругался перед тем, как выскочить из машины, а следом вылез Лёха.

– Это что, мы через кусты просочились?

– Получается, да. Семёныч, ты что пил?

– Не пил я. Сам не знаю, как такое может быть, – растерянно ответил пенсионер.

А Антон с досадой махнул рукой и пошёл в ближайшие кусты. Стоило забежать за них и расстегнуть ширинку, как послышался громкий истошный крик со стороны машины. Парень несколько раз дёрнулся на месте, раздираемый между желанием отлить и тревогой за товарищей, а потом, скривившись, застегнул молнию. Крик повторился, и Антон рванул вперёд, но увидеть что-либо не успел. Что-то тяжёлое ударило по голове, заставив провалиться во мрак бессознательного состояния.

Сколько он был во тьме, неизвестно, но очнулся, лишь когда совсем стемнело. Голова дико раскалывалась, а на щеку неспешно ложились и тут же таяли снежинки.

Антон сел на покрытую похожим на пепел снегом траву. Мир вокруг плыл, как с похмелья, и думать, откуда летом взялись снежинки, парню совершенно не хотелось.

– Семёныч! – позвал он непослушным языком, – Лёха!

Но ответа из окружающего его полумрака не последовало. Силуэт Нивы едва-едва виднелся во тьме, хотя та была стояла в нескольких шагах. Сделав усилие, парень встал и подошёл к машине. Дверца поддалась не с первого раза, а когда открылась, дав заглянуть внутрь, то оказалось, что там тоже пусто.

Лес вокруг тихо рычал и чавкал. От этих звуков Антон поёжился и сел на водительское сидение, а потом нащупал кнопку ближнего света и щёлкнул.

Фары вспыхнули, выхватив из мрака стволы деревьев, медленно падающие на сырую землю и мох большие хлопья снега и несколько приземистых фигур. Трудно было их различить сквозь капли воды на стекле.

Антон дёрнул рычажок, и дворники два раза с тихим скрипом проехались по стеклу.

А потом сердце человека забилось в попытке убежать куда-нибудь и спрятаться, ибо фары высветили несколько волков, грызущих человеческие трупы. Звери пиршествовали ожесточённо, постоянно бросая друг на друга и по сторонам злые голодные взгляды.

Язык пристыл к нёбу и отказался слушаться. Пальцы судорожно стали искать ключи зажигания.

– Блин! – вырвалось у парня, когда стоящее рядом дерево утробно застонало и сделало шаг к поляне.

Это было нечто с длинными, как стволы небольших сосен, ногами и покрытой мхом шкурой. Длинные руки с крючковатыми пальцами спускались до самой земли. Что было выше колен, не видно, так как оно скрывалось во тьме, но, по мере того как это приближалось к трупам, свет фар всё больше выхватывал его из мрака. Худая древоподобная фигура, в которой росту не менее пяти метров, всё с тем же протяжным стоном подошла к волкам и медленно ухватила один из трупов длинными сухими ветками за голову и начала поднимать.

Внутри у Антона всё кричало слово «мамочка» и надеялось, что это просто плохой сон.

Тем временем, тварь слегка склонилась, и стала заметна большая голова на длинной тонкой шее. Большой клюв и ворох листьев, складывающихся в воротник, придавали ему сходство с грифом. Длинная шея всё так же спускалась изгибом вниз, отчего голова оказывалась ниже узких плеч.