Владимир Ильин - Замыкание [СИ]

– Да, дорогая. – Ответил ей супруг с печалью, что вырабатывается за долгие годы брака.

Когда точно знаешь, что за вопросом непременно последует поручение, которое придется безо всякого на то желания выполнять.

– Наш Гришенька играет на скрипке. Им не нужен скрипач в музыкальный батальон? – Напористо спросила дама.

– Милая моя, у князя нет музыкального батальона. – вздохнул муж.

– Раз нет, значит, Гришенька возглавит!

– Что значит, возглавит? – Всплеснул руками супруг. – Да зачем Грише вообще идти в эти гусары!

– Потому что там сейчас все! – С горечью на недотепу-мужа произнесла дама. – Шуйские, Юсуповы!.. Я разговаривала с Тамарой Андреевной, она сказала, что Гагарины и Шереметьевы уже отправили прошение. Ее Витеньку не сегодня, так завтра, тоже запишут в полк. Одни мы, как всегда, упустим все шансы!

– Дорогая, мы же итак дружим с ними семьями!..

– Собирается элита всей страны, а ты хочешь, чтобы наш ребенок стал изгоем?! – Подняла грозный голос женщина.

– Я просто хотел сказать, что завтра этой блажи может не быть! – Страдальчески произнес мужчина. – Вы же знаете непостоянство князя Давыдова! А ведь там немалый входной взнос, любовь моя!

– Сколько? – строго уточнили у него.

– Сорок тонн золотом! – Чуть ли не возопили в ответ.

– Сколько?!

– И только золотом! Никаких переводов и векселей! – Часто задышали в ответ. – Это сумасшедшие деньги!

– Мы заплатим! – Лязгнул уверенный голос.

– Сердце мое, одумайтесь!

– У нас что, нет таких денег?!

– Есть, но они в банке, под хороший процент, который обеспечит будущее нашему сыну!

– Говорила мне мама… – произнесли горестно.

– Что?! Что вам эта… святая женщина?! – Возопили в ответ.

– Что вы жлоб!

– Я просто желаю спасти нас от финансового краха!

– От краха нас спасут знакомства сына, приземленный вы человек! – Фыркнула она. – Вы ничего не понимаете в делах, мой любимый скопидом! Я желаю, чтобы вы как можно быстрее переговорили с князем Давыдовым. – Приговором, не терпящим обсуждения, подытожила сиятельная дама.

– В прошлый раз, когда я с ним разговаривал с Давыдовым, вы просили меня месяц не появляться дома!

– От вас несло женскими духами!

– Я же объяснял вам, это перенесло от Давыдова!

– А как же помада на воротнике?!

– Вот видите! – словно это была ее вина, возмутился говоривший.

– В этот раз потерплю. Ради сына. – сухо ответили ему.

– Одумайтесь, душа моя! Я справлялся у банкиров, они говорят, столько золота может и не сыскаться…

– Пусть только посмеют. – Добавились в женский голос нотки ярости. – Пусть только посмеют не отдать нам наше золото.

– Тише, дорогая, на нас обратил внимание цесаревич Константин Дмитриевич. И, кажется, он идет сюда, – испуганным голосом проблеял мужчина.

Юнкер Ломов присмотрелся – действительно, из числа людей перед дворцом выделилась личность огромного политического веса, окружали которую как бы не полсотни человек. И теперь вся эта масса небесных тел государства двигалась ровным счетом на них.

– Поправь прическу и втяни живот, – с шипением распоряжались за колонной.

Но переживали они зря. Потому что цесаревич направлялся не к ним. Он шел ровной линией к юнкеру Ломову, заранее встретившись взглядом и им же указав на удобное место для разговора в стороне от колоннады.

Ломов обернулся, не нашел, куда поставить бокал, и как было направился на встречу к Его высочеству. Встреча с высшим светом не была для него первой, и даже не входила в десяток – многие старались заговорить с молодым человеком, у которого оказались выходы как на князя Давыдова, так и, как они полагали, на Первого советника империи. Впрочем, обычно хватало пары намеков, и беседа ограничивалась похвалам храбрости и приглашениями навестить их дома в любое удобное время. Запомнить бы все имена – это оказалось самое сложное. По счастью, обычно к беседе подключались девушки и сильно помогали, забирая часть беседы на себя – оттого неловких моментов почти не было. Ну, кроме тех моментов, когда Ломов начинал вглядываться в лица людей, обнаружив нечто общее у них и персонажей его снов. Обычно собеседники сами быстро закругляли беседу, находя очень важное дело где-нибудь в другом месте.

Сейчас, понятно, дамы вряд ли смогут его спасти, случилось что – просто так, без позволения, к цесаревичу не подойти. А девушки ему не представлены.

Юнкер Ломов на всякий случай обвел зал взглядом и наткнулся взглядом на ротмистра – тот с лицом, как у кота при работающем пылесосе, танцевал с тещей. Рядом выводила пируэты его супруга с отцом – таково было наказание, назначенное Самойлову за все переживания, которое испытала его жена: весь новогодний бал им предстояло быть такими парами, без права сбежать. Хотя господин ротмистр пытался спрятаться за дуэлью или еще какой приятной неожиданностью, где можно будет отделаться от танцев простреленным плечом – у него был с собой блокнотик с именами, по которому он целеустремлённо выкликивал танцующих, публично требуя извинений. Но те, мерзавцы такие, извинялись, чем все портили…