Владимир Ильин - Замыкание [исправленный и дополненный автором текст] [СИ]

– Это угроза?

– А вы разве в чем-то виноваты? – Пожал я плечами.

– Словом, вы отказались от моего роскошного предложения, – засобирался следователь.

– Хотите выслушать мое? – Улыбнулся я располагающе.

– Все на том свете будем, там и пообщаемся, – ухмыльнулся он.

Трижды простучал по двери, и покинул вслед за охранником, забравшим с собой стул.

Более до вечера особо ничего не произошло – разве что днем кто-то неуклюже пытался протолкнуть под дверь моток пластикового шнура, и забавно пыхтел, пока я выпинывал его обратно. Нет, господа, повеситься я не хочу.

С едой, правда, выходило досадно – есть местные каши было слишком опрометчиво, так что голод потихоньку брал свое. Вода тоже вызывала вопросы – та, что в металлической кружке. Так что приходилось пить другую, из-под крана, с отчетливым запахом хлорки. Но, будем верить, ради одного человека не станут травить весь блок и местную охрану.

– Т-с, Максим, – шепнуло из-за спины, когда я принялся изучать вентиляционный лаз.

Что-то там ближе к ночи стало нездорово шуршать, намекая на всякий случай заткнуть отверстие одеялом. Но портить казенное имущество из-за просто расшатавшихся труб не хотелось. Оно и без того не укрывало ноги целиком – приходилось сгибать колени.

– Не оборачивайся! Я тебе мороженое принес. – Куда отчетливей произнесли растревоженным голосом Артема.

– А мясо? Стейк? Курицу гриль? – Дрогнуло сердце.

– Ты ж мороженое любишь. – Уточнили слегка недоуменно.

Оставалось только тяжело вздохнуть и признавать очевидное, сдерживая ворчание желудка.

– Люблю. Спасибо.

– Мы скоро все решим! – Заверили меня. – Дядя Элим где-то в Москве.

– Хочешь, мои люди помогут с поисками? – Предложил я.

– Не надо, мы сами. – Гордо заявил друг. – А в остальном – стопроцентное алиби на момент покушения у всех!

– Так им и сказал – сломали челюсть, грустил?

– За что дед эту Голицыну чуть не расцеловал… – Грустно хмыкнул Шуйский. – Чуть не забыл, там тещу твою в «Говори, не думай» позвали, на первый канал. Она согласилась.

– Вот, блин, – невольно схватился я голову.

Она ж там наговорит на несколько смертных приговоров…

– Короче, я ее пока в гости к нам пригласил, не переживай.

– Похитил?!

– Максим, я же знаю отличия! – Возмутился Артем. – Я через Игоря тв-студию ей построил, ведущего нанял и массовку, уже один выпуск записали – ну и гад же ты! Девяносто восемь процентов смс-голосования с этим согласны!

– Дашь потом посмотреть?

– Само собой. Все, я ушел. И так кучу кристаллов в пепел. И знай, решат казнить – мы тебя вытащим!

Пространство позади будто выдохнуло – а теплое ощущение чужого присутствия стало потихоньку выдувать из камеры.

Обернулся – никого. Только на столике три обычных пломбира без наклейки – чтобы ни следа не оставить.

От бутербродов с колбасой, между прочим, тоже следов бы не осталось. Ну да что уж делать…

Устроился на топчане, плотно обернул пледом ноги и принялся за первое мороженое. Ближе ко второму, в дверном замке отчаянно заскрипели ключом, чертыхаясь и повторяя процедуру – словно перебирая подходящий в связке.

– Не тюрьма, а проходной двор, – с ворчанием покосился я вбок. – Вы к кому?!

– Что значит, к кому? – Справившись с замком, мощно распахнул дверь князь Давыдов, с возмущением тряхнув рукой и медалями на гусарском мундире. – Это вы, поручик, что тут забыли?

За спиной его, кутаясь в темную шаль, прикрывая лицо и постреливая любопытствующим взглядом из-за плеча, стояла некая синеглазая особа.

– Сижу, мороженое ем. – Меланхолично отозвался я. – Хотите? У меня еще два.

– Я принес вина и щуку. – Чуть сбился полковник, обратив взгляд на бумажный пакет в правой руке.

– А давайте меняться! – Оживился я тут же. – Мадемуазель, – коротко поклонился я даме и деятельно шагнул вперед, принимая из рук чуть опешившего полковника увесистую посылку, приятно звякнувшую тару и источавшую чудесные ароматы.

Тут же обнаружился еще второй пакет в другой руке – еще более объемный и вызывающий самые радужные надежды, но руку чуть отвели в сторону, не давая его забрать.

– Леди, мы буквально на пять минут, – приложив руку к сердцу, Давыдов зашел внутрь камеры и прикрыл дверь.

– Угощайтесь, господин полковник, – указал я на мороженые и принялся быстро сервировать столик принесенным добром.

Вино, понятно, белое – к рыбе. А сама щука – запеченная, под соусом, уже нарезанная на кусочки, в запечатанном пластиковом коробе. Да еще ножи, вилки, два фужера, ух…