Владимир Ильин - Замыкание [исправленный и дополненный автором текст] [СИ]

Третий гусар, он же рядовой Ломов, был отправлен на больничный к Нике – у него начала неметь левая сторона тела, что категорически плохо сказывалось на строевом шаге. В общем, обещали вернуть, как нового – и даже без седых волос.

Мы же втроем по-прежнему гостевали у Долгорукого Игоря – в месте надежном, защищенном и достаточно уединенном, несмотря на оживленную улицу по соседству. К тому же, тут была парковка для коней – вернее, здешний управитель не возражал против такого наименования, и спешно перепарковал хозяйские машины.

С того времени прошло шесть часов; были плотно задернуты шторы, чтобы наступление вечера осталось незамеченным, а в угол комнаты установлен кофе-аппарат с неограниченным количеством сладкого.

То, что никогда не будет найдено княжной Черниговской даже на правах владелицы земли – но не ее секретов, требовало самого вдумчивого изучения. Хотя иногда хватало взглянуть на первые две страницы, чтобы забрать себе самое интересное и оставить гусарам все остальное. Всегда оставался шанс, что там – в малозначимых мелочах, найдется нечто важное и ключевое. Поэтому к принтеру ходил самолично, проводя предварительную сортировку – да и спину заодно размять.

– Что мы ищем, толком можно объяснить? – Задавался вопросом Артем, листая бумаги.

– А вот как ты узнал про слона и воздушный шар?

– Тебе поставили трояк по физике, и к нам приехал цирк.

– Во-от… – Задумчиво кивнул я, слегка сдвигая бумаги в укладке, чтобы отделить их по темам. – Связь двух несвязанных событий, основанная на личном опыте и знания логики поведения.

– И почему это не могут сделать аналитики?

– Уважение – есть такое слово, – буркнул ему в ответ Пашка Борецкий.

Я располагал иными мотивами к этой ручной и муторной работе, но в тот момент просто кивнул. И это тоже – уважение к павшим, к их судьбе, жизни и смерти.

Черниговские, правда, передоверили – но мы не отвечаем за поступки посторонних.

Между тем, сюжеты попадались более, чем драматичные – к примеру, себе я выбрал документ, который иначе как хрониками загонной охоты на Борецких было не назвать.

Сухие строки были лишены азарта – рутинное описание дат, персон и обстоятельств, вплоть до мельчайших деталей, вроде погоды и скорости ветра. Возможно, все было настолько безэмоционально, потому что на Борецких охотились не Черниговские – они просто старательно наблюдали. Отмечали, как выходили на след Борецких, молчаливо объявленных вне закона. Смотрели, как загоняли людей, не давая переночевать дважды на одном месте. Как обкладывали целые кварталы, готовя ловушку. Как ликвидировали, пренебрегая сопутствующим уроном – и в местных газетах появлялись развороты о взрыве газа в жилом доме, об обрушении кровли после капитальных ремонтов, об аварии на газовой магистрали, о перевернувшемся составе с химреактивами и кислотном дожде, который выпал на целый район.

Иногда под событием появлялась короткая заметка «объект ушел». Куда чаще – «объект ликвидирован», особенно к концу документа. И совсем редко – «с объектом налажен контакт».

Черниговские не были союзниками Борецких на той войне – у обреченного клана вообще не было сторонников, кроме собственных вассалов. Но война имеет много граней – против Борецких сражались в том числе враги князей Черниговских, и уж подставить тем подножку – было целесообразно в высшей мере. К тому же, как крупный и независимый клан, Черниговские безо всякого энтузиазма смотрели, как уничтожают равных им – если не по происхождению, то по богатству и силе.

Вдобавок, война пройдет – а «сопутствующий урон» рано или поздно можно будет оформить в компромат и уголовные дела, которые крайне сложно будет отнести на проигравших – с такой-то доказательной базой. Правда, ничего об этом не слышал – эпизод истории Борецких был весьма характерно вымаран из книг, библиотек и интернета. Бумага всегда хорошо горела, а об электронной информации говорить нечего – сеть на территории страны принадлежала Императору.

А может, имена участников тех событий были слишком значительны, чтобы им предъявлялись претензии. С некоторыми знаком лично. С парой сидел за одним столом. А одно имя… Наверное, я все это время подсовывал товарищам все эти бумаги, чтобы они наткнулись на него, вслух удивились и обратили внимание. Потому что самому не верилось, хоть и сходилось все – найденное сейчас и за годы до этого.

– Вы должны увидеть то, что не поймет человек с улицы. Что-то неправильное. – Подбадривал я их.