Владимир Ильин - Замыкание [исправленный и дополненный автором текст] [СИ]

Ну а между нами с Пашкой таращил шокированные глаза куда-то в сторону и глубоко вздыхал грудью слегка неадекватный рядовой Ломов.

Мы честно пытались его прикрыть и поддерживали своими плечами, но он все норовил вывалиться из строя. И это мы еще ему руки к поясу привязали – иначе продолжал бы изображать гигантского кальмара, пытаясь ухватиться за кого-нибудь.

– А это кто? – Задержался князь Давыдов около не вполне осознающего где он, и что с ним, рядового.

– Господин Полковник, разрешите доложить, – Браво выступил я на полшага вперед. – Рядовой Ломов, господин полковник! – Рекомендовал я подчиненного.

Почуяв пустоту рядом, рекомый принялся заваливаться влево, но был вовремя удержан Пашкой за ремень и установлен в вертикаль обратно.

– Что с ним? – Принюхался к нему Давыдов, алкогольного запаха не распознал и недоуменно воззрился на меня.

– Он Феррари в дерево припарковал. – Отрапортовал я. – Дважды на одном Феррари не ездит, господин полковник!

– Гусар! – Признал в нем Давыдов своего. – А чего руки привязаны?

– Зело гневен, господин полковник! Ему показалось, что то деревце изволило ему дерзить, господин полковник! Он бы порубал его в клочья, но растение сие не из благородных! Ольха, ваше сиятельство!

– Так пусть даст в морду!

– Он и хочет! Еле удерживаю, господин полковник. – Поддакнул Пашка, вновь оттягивая Ломова за ремень.

– Они сказали, что выпьют мою душу, – прошептал рядовой Ломов.

Это он до абонентов начал дозваниваться, которые «виртуозы» с турнира Долгоруких.

Кто ж знал, что в таком состоянии ему за руль нельзя – рядовой стоически умалчивал о ночных кошмарах, не дающих ему спать вторую ночь… И о том, что некоторые абоненты перезванивали ему в эти самые сны – без сотового и международного тарифа.

Это уже сегодня ему нацепили всяких-разных артефактов, блокирующих нежелательных абонентов и прочих коллекторов душ. Но тяжелую правую ногу он все равно напоследок проявил – когда кто-то принялся названивать ему среди белого дня, прямо в мозг.

– Это кто такой мерзавец?! – Возмутился князь Давыдов, гневно уцепившись за флягу.

Там, обычно, сабля у него висит – судя по ростовым портретам на стенах огромного зала. Но ныне время мирное.

– Страховщики, ваша светлость! – ответил я за рядового. – Редкостной породы шельмецы! Даже к ольхе пристали, на предмет нетрезвого состояния!

– Но мы их уже спровадили, господин полковник, – заметив двинувшегося было к окнам князя, Пашка решил спасти и без того грустного страховщика.

У его конторы, наверное, можно смело вычеркивать нолик из квартальной прибыли. Впрочем, когда брали страховую премию – то радовались без меры. А вселенная, поговаривают, стремится к равновесию.

– КАСКО, господин полковник, – поддержал я. – Никаких проблем!

– Каска – это хорошо! – Покивал Давыдов одобрительно, прикладываясь к фляге. – Мне как то в голову выстрелили, так если бы не каска, государь бы заметил дыру и не пустил бы в атаку!

– А велика ли была та дыра, ваше сиятельство? – Осторожно уточнил Пашка.

– Каска прикрыла, – отмахнулся тот, как от мелочи. – Вольноопределяющийся Борецкий! Знавал вашего прадеда, – огладил князь свои усы. – Сколько раз мы с ним тонули! Десяток кораблей потопили – и это только своих! А чужих вообще без счета!

– Он тоже вспоминал о вас, господин полковник. – Дипломатично ответили ему, не уточняя, впрочем, в каком ключе.

– Рад, что вы с нами! – Подойдя, сжал князь Пашкино плечо и шагнул налево. – Вольноопределяющийся Шуйский!

– Осмелюсь доложить, господин полковник, но батюшка может написать мое отречение вот прямо в этот момент. – Меланхолично заметил Артем.

Хоть среди Шуйских он и считался первым по силе – а значит и самым главным, это не лишало старшую родню рычага для влияния через титул. Потому что если наследник не желает слушать и считает себя самым главным – то пожалуйста, изволь занять престол и править княжеством! Дед с отцом с радостью свалят на него всю рутину. Ну а уж если хочется пожить с молодой, заграничной супругой, а не впрягаться с молодых лет в ярмо княжеских дел с рассвета до заката – то изволь прислушаться и делать, как советуют.

Но князь Давыдов на такие вести отреагировал с неожиданным энтузиазмом.

– Ха! Пять!

– Что «пять»? – осторожно уточнил княжич.

– Пять! Пять раз меня лишали наследства и герба! А один раз вообще отлучили от церкви!

– Это как, господин полковник? – Полюбопытствовал я.