Александр Прозоров - Любовь ифрита [СИ litres]

Ифрит отпустил обмякшее тело, позволив ему рухнуть у кровати – и с наслаждением потянулся, ощущая себя возродившимся великаном, всего мгновение назад запертым в тело карлика.

– А-а-а-а!!! – Помощник экстрасенса, к которому Михаил даже не притронулся, почему-то тоже лежал на полу, у косяка двери, и с ужасом смотрел на ифрита, пытаясь заслониться ладонями.

Чародей приподнялся на носки, пошарил ладонью над шкафом.

Помощник экстрасенса, воспользовавшись моментом, с завидной шустростью прополз по полу, схватил оброненный хозяином крест и вскинул его над собой, наставив на Михаила:

– Именем господа! Распятого за нас и страдавшего! И погребенного, и воскресшего! Сгинь, сгинь демон! Гори в аду, проклятый вампир!

Ифрит нащупал телефон, спрятал в карман, после чего страшно округлил глаза и поднял руки, закрывая лицо ладонями:

– О-о ужас! О-о-о, нет-нет, ужас, только не это! Крест и молитва господни! – Михаил, упираясь спиною в шкаф, пробрался мимо смертного, стал испуганно пятиться, старательно отмахиваясь, отворачиваясь и пряча глаза. – Я горю, горю, я умираю! Только не крест! О-о-о, нет, только не молитва! О-о, ужас!

Так, весь дрожа от напускного страха, Михаил отступил до окна, там распрямился, опустил руки и подмигнул мужчине:

– Удачи тебе, Имма, в разборках с ментами! – после чего откинулся назад, в затемненное снаружи и потому зеркальное оконное стекло…

В будуаре Умилы Сохо ифрит первым делом взялся за свой смартфон:

– Алло, полиция? Это Михаил Варишин, владелец дома на Сосновской улице, строение тридцать пять. У меня сработала сигнализация на входной двери. В доме сейчас никого нет и не должно быть, потому что я нахожусь на другом конце города. Но датчики движения указывают, что там кто-то есть. Прошу выслать наряд и осмотреть коттедж.

– Вызов принят, к вашему дому сейчас будет направлен патруль, – отозвались на той стороне.

– Спасибо! – Михаил отключился, после чего тут же разобрал выданный ведьмой телефон: выковырял аккумулятор, вынул симку и дважды сломал; вдоль и поперек. Облегченно вздохнув, с чистой совестью выбросил кусочки в мусорную корзину и летящей походкой отправился в просторные залы галереи.

Между тем, Умила Сохо все еще медленно вела свою подругу вдоль стены, указывая на полотна в тонких рамках:

– Вот работа талантливого мальчика. «Одинокая сосна». Смотри, с каким чувством нарисовано! Сверху вниз, над морем, внизу серые волны. Так и веет холодом! И всего за полтора миллиона.

– Полтора ляма за кусок грязной тряпки? – удивилась Анастасия. – Тут даже рамка всего в два пальца толщиной!

– Аскетизм рамки позволяет сохранить внимание к самому изображению, – наставительно объяснила галерейщица. – Работа же, согласись, великолепна.

– Не могу спорить, – кивнула Настя. Прихлебнула вина и кивнула: – Ладно, уговорила. Куплю. За одиннадцать тысяч. Рублей.

– Да мне одних комиссионных в двадцать раз больше полагается!

– Да я же не за комиссионные плачу, а за картину!

– Скажи просто, что тебя на мазню не развести, – рассмеялась Умила.

– Не развести, – покачала головой Настя.

– Тогда пошли объедаться канапе, – взяла ее под руку галерейщица. – Так как у тебя дела, подруга? Налаживаются?

– Ты о чем?

– Обо всем сразу. Как жизнь, подруга?

– Ты про работу? – Анастасия пожала плечами. – Жаловаться грех. Вроде как налаживается, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

– А с личным? – подмигнула ей Умила.

– С личным? – Анастасия опять пожала плечами. – Жаловаться грех. Вроде как налаживается, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

– Налаживается? Это как? – тут же заинтересовалась женщина и крепче сжала локоть спутницы. – Давай, давай, подруга, признавайся! Кто он, откуда? Давай, Настюх, рассказывай! Я же сейчас лопну от любопытства!

– Да есть один оболтус, – скромно улыбнулась Анастасия. – Не принц, понятно, но старается.

– Хорошо старается?

– Даже и не знаю, – задумалась женщина. – На меня похож. Все время только о работе тревожится. Теперь начинаю догадываться, как себя чувствовали мои бывшие. Когда все разговоры лишь о делах, и видишься только в постели.

– А чего еще от мужика надобно? – игриво пихнула ее плечом подруга. – Свое дело сделал, и пусть гуляет.

– Примерно так я и подумала, – согласилась Настя.

– Ну и как?

Анастасия посмотрела на нее и неожиданно улыбнулась:

– Ты знаешь, хорошо. Впервые встретила человека, с которым можно нормально поговорить. Его не корежит, когда я упоминаю про цемент, щебень, поставки и налоги. За одно это можно простить любые грехи! Кстати, это первый в моей жизни мужчина, который готовит мне завтраки. Не растворимый кофе в постель на Восьмое марта, а нормальный завтрак почти каждый день.