Александр Прозоров: Любовь ифрита [СИ litres]

– Ой! – Паренек успел пригнуться, но обратным движением клинок резанул его по плечу, распоров рубашку и окрасив ее кровью. – Вот же напасть!

– А ты как думал? – рассмеялся Михаил и резко уколол его в живот.

«Индира Су» успел с полуоборотом отбить выпад – ифрит тут же отпрянул, и стремительный взмах меча разрубил воздух. Паренек без промедления уколол – Михаил встретил сталь на обратную сторону клинка, резко вскинул оружие вверх, удерживая меч на перекрестье эфеса, и тут же рубанул, благо противник на миг остался совершенно открытым. Юный чародей вовремя отпрянул, но кончик сабли все же оставил на его рубашке еще один разрез.

– Умри! – пользуясь тем, что сабля ушла далеко вниз, «Индира Су» сделал длинный выпад, пытаясь достать кончиком своей сверкающей железки до сердца врага, однако ифрит чуть повернулся, отмахнулся от меча зажатым в левой руке свертком и, продолжая вращение, что есть силы рубанул воздух на уровне груди.

Увы, движение оказалось слишком медленным, и юнец благополучно отскочил на безопасное расстояние.

– Неплохо рубишься для малолетки, колдун, – похвалил паренька ифрит. – Еще никто из моих врагов не прожил так долго.

– От такого слышу! – огрызнулся «Индира Су» и яростно устремился вперед.

Снова длинный выпад, снова принятие меча на перекрестье эфеса, быстрый режущий удар – и на шелковой рубашке появился еще один разрез.

– Вот же кошкин дом! – ругнулся паренек, приглядываясь к врагу и медленно двигаясь влево по широкой дуге.

– Не огорчайся так, дружище, – приободрил его ифрит. – Рубашка все равно на выброс.

«Индира Су» сделал еще пару легких выпадов, прощупывая оборону противника, затаил дыхание… И Михаил начал поворачиваться еще до того, как паренек сделал выпад.

В этот раз юный чародей попытался уколоть его ниже пояса – но ифрит опять отвел клинок свертком, провернулся, оказываясь почти вплотную к врагу, и резанул его саблей между ребрами – без замаха, но что есть силы, намереваясь пропороть упитанную тушку до самого позвоночника.

Однако парень каким-то невероятным чудом вывернулся, уйдя дальше вперед, и мало того, что отделался от смертельного удара всего лишь глубоким порезом, так еще и ухитрился ударить Михаила оголовьем меча точно в висок!

Причем с такой силой, что у ифрита искры из глаз посыпались!

Михаил рефлекторно отступил в сторону и дважды «перекрестил» саблей воздух перед собой – чтобы не проткнули, покуда он приходит в себя.

– Н-на-а! – совсем рядом выдохнул юный чародей.

Михаил отмахнулся на звук, железо звякнуло о железо, «Индира Су» сделал перенос, снова промахнулся, ударил эфесом – ифрит поднырнул и, уже окончательно приходя в себя, вскользь резанул паренька поперек живота.

– Он здесь, держи!!!

Краем глаза Михаил заметил движение слева, резко отступил и повернулся спиной к стене. Юный чародей поступил хитрее – и прыгнул в висящее там же зеркало.

– Держи-и! – На ифрита бежали двое одетых в камуфляж мужиков с мечами. Свои, чужие – колдун не стал разбираться в деталях. Отмахнулся от первого клинка свертком, вогнал саблю врагу в солнечное сплетение и, когда тот охнул от боли – крепко вцепился зубами в горло, делая глубокие глотки и прикрываясь от второго противника телом жертвы.

Для насыщения ему хватило всего нескольких секунд. Михаил стряхнул обмякшую тушку упыря с клинка и с кривой усмешкой посмотрел на второго.

– Ах ты, мразь! – взревел тот и рубанул мечом из-за головы, со всего размаха, словно бы не сражался, а дрова намеревался колоть.

Ифрит принял клинок на изгиб сабли, позволив ему соскользнуть до перекрестья рукояти, откинул в сторону и обратным движением вогнал острие бедолаге под мышку.

От холодного железа глубоко в груди у мужчины перехватило дыхание, и Михаил без опаски привлек его к себе, крепко обнял и жадно впился зубами в горло.

Сделал несколько глотков, бросил тело на пол, сладко потянулся, передернул плечами.

Причмокнул, бросил критический взгляд на неподвижные жертвы, задумчиво поморщился.

Здесь было отнюдь не его поле битвы. Групповую свалку затеял Умилин хахаль – ему бы, по совести, и прибирать. Однако въевшаяся в плоть привычка не оставлять за собой никаких следов взяла в Михаиле верх. Посему ифрит вспорол на обоих погибших одежду и их же кровью нанес на животы иссушающие руны «свободной воды».

Вытер саблю, с нею наготове встал перед зеркалом, мысленно еще раз похвалив юного кудесника.