Владимир Пекальчук - Собственность государства

- Привал, - скомандовал я, когда мы оказались на самом крайнем дворе.

Мы расселись, кто где, чтобы дать отдохнуть уставшим ногам, поснимали ранцы и принялись доставать пайки.

- Знаете, ребята, меня это обнадеживает, - сказал Кай. – Забрались уже на десять километров, даже чуть больше, и пока что почти ничего не видели. Только тот экземпляр на равнине и теперь вот Саша что-то учуял. И все! Как-то даже чересчур легко.

- Это потому, - ответил ему Юджин, - что вся мерзость из округи развлекается сейчас там, где первая группа застряла.

- И не только там, - добавил Ян. - Я так думаю, что если принц и его гвардейцы еще держатся – то в районе падения мы наткнемся на очень шумную вечеринку. Саша, у тебя план есть? Тут мы можем обойти благодаря твоему таланту – а там обойти нельзя будет.

Я похлопал рукой по «кишкодеру»:

- Вот мой план. Там нам придется всыпать Порче и эфирным приблудам. Если мы предположим, что здешнее «население» стягивается к непрошеным гостям вроде нас пропорционально числу этих непрошеных гостей, то в месте падения нас ждет гораздо меньший зоопарк, чем тот, что фестивалит сейчас в долине с первой группой. В принципе, иначе и быть не может, потому что в противном случае принца в живых давно уже нет.

Вацлав проглотил кусок тушенки и сказал:

- Парни, давайте обсудим то, на что мы старательно закрывали глаза до этого момента. Предположим, мы пускаем ракету и не видим ответного сигнала. Предположим, мы либо не видим вообще места падения дирижабля, либо видим, что там кишмя кишит всякая дрянь. И во втором случае – опять два варианта. Мы видим кучу дряни и не видим принца, или же мы видим еще живых принца и гвардейцев, но вокруг совершенно несусветное количество дряни, через которую шансов пробиться нет. Что мы тогда делать будем?

Я заработал челюстями, обдумывая ответ.

- Думаю, первый случай самый простой. Не видим ни следов аварии, ни толпы дряни – пытаемся поискать. Видим толпу дряни, но не видим следов падения – возвращаемся. Видим толпу дряни непосредственно на месте падения – возвращаемся, так как принц все равно мертв. Видим выживших и умеренное количество врагов вокруг – пытаемся спасти, кого сможем…

- А если принц жив, но спасти его малореально?

Пожимаю плечами:

- Это самый тяжелый случай. Думаю, тогда я и добровольцы пойдем вперед, а все остальные могут возвращаться.

Вацлав обвел взглядом остальных:

- Ребят, а давайте поднимем руки, чтобы знать, что к чему и на что рассчитывать. Предположим, мы видим, что принц жив, но спасти его невозможно, и Саша собирается пойти за ним, не взирая ни на что. Он ведь у нас патриот… Кто пойдет с ним безоговорочно, а кто еще подумает?

Бела тяжело вздохнул:

- Вот это действительно тяжелый случай. Пойти и сдохнуть – вариант плохой. Но что, если мы не пойдем? Это тоже дерьмовый вариант… У кого еще работает видеорегистратор?

Оказалось, что уже ни у кого.

- Только это ничего не значит, - заметил Вольфганг. – Если мы вернемся без принца и без видеозаписей – почти стопроцентно попадем в гости в один неназываемый отдел на дознание. И чем это для нас может кончиться?

- Смотря что мы скажем, - ухмыльнулся Ян. – Начнем врать – поймают на нестыковках и разнобое в показаниях, они мастера. На крайняк – вколют «сыворотку правды» и узнают истину. Так что лучшая стратегия - с самого начала сказать правду. Что видели, но спасти оказалось невозможно.

Драгутин печально покачал головой:

- И это очень дерьмовый вариант. Чем это для нас кончится? Не рудниками ли?

- Маловероятно – мы все-таки арендованы Керриганом и находимся тут по его приказу. Проще говоря, мы вне юрисдикции министерства. Так что рудники – это вряд ли, причем вне зависимости от юрисдикции. А вот выслуга до десятки и похороненная карьера для того счастливчика, который до выслуги сумеет дожить – без вариантов.

- Парни, что-то вас всех не в ту степь понесло, - поморщился Дэви. – Мы сюда пришли спасти принца и стать героями, что это за пораженческие речи?

- Мы и попытаемся, если будут шансы, - кивнул Вацлав. – Но сейчас обсуждается вопрос о том, должны ли мы пойти на заведомую гибель, если шансов спасти принца не будет.

Я доел кашу с тушенкой и сказал:

- Давайте я обрисую вам расклад. Камеры наши уже не работают, потому вещественных доказательств нашей правоты не будет так и так. Наш теперешний разговор – де-факто, клеймо неблагонадежности, а в СБ о нем узнают. Они умеют узнавать правду. Любой может сломаться, если ему скажут, что кто-то другой уже сломался и все рассказал. Казалось бы, это явная ложь, зачем им раскалывать кого-то, если показания дал другой – но нет, этот трюк работал и продолжает работать…