Владимир Пекальчук - Собственность государства

Но это, разумеется, отнюдь не страхует нас от того, перед нами внезапно появится бесформенное тело в приросшей к нему древней кольчуге или относительно новой военной форме. Если это будет солдат, погибший годы назад – еще ладно, но если одержимый со стажем в сотни лет – это почти все равно, что повстречать бога. Очень кровожадного бога. И одна надежда – на оценки, согласно которым таких во всей Зоне от силы два или три.

Воздух в Пустоши сух, как мартини: дождя здесь нет. Стокилометровый круг пересекают две небольшие речки, но на влажность атмосферы это почему-то не влияет. Что интересно – на выходе воды этих речек совершенно стерильны: в них не содержится ничего, ни живого, ни мертвого. Куда девается рыба и прочая живность, вплоть до водорослей и микроорганизмов – хороший вопрос. Впрочем, это никого особо не удивляет: Пустошь безжизненна. Сюда не залетают птицы, не забредают животные, если не считать отчаянных хомо сапиенсов вроде нас. Только мы и одержимые. И Порча. И что они тут едят – тоже занятная тема. Мы-то с пайками в ранцах – а у Порчи порой даже пищеварительной системы нет. Гипотеза о том, что Порча питается благодаря вырастающим из ее тела полупрозрачным кристаллам, якобы соединяющим ее с измерением Хаоса, не лишена оснований, потому что иначе налицо брутальное нарушение закона о сохранении энергии. При этом остается открытым вопрос, за счет чего живут те одержимые, которые почему-то не имеют таких кристаллов.

Как оказалось, о кристаллах размышлял не я один: Данко пришла в голову мысль на ту же тему, только более приземленная.

- Ребят, я как-то слышал, что за кусок кристалла из спины Порчи, размером не больше кирпича, один человек получил миллион с гаком, - сказал он. – Как думаете, вранье или правда?

- Смахивает на правду, по крайней мере, по части цены, - отозвался Бела. – Кристаллы эти интересны яйцеголовым тем, что они не подчиняются нашим законам природы, но их хрен достанешь. А вот в то, что некий человек зашел за Край, раздобыл кристалл из спины Порчи и назад вернулся, мне как-то совсем не верится. В Зону только пробраться через оцепление – задача нетривиальная…

Я хмыкнул, не оборачиваясь:

- Такие ловкачи порой находятся. Но я не слыхал, чтобы они потом возвращались с собственной душой в своем теле. А вот одержимые, бывает, возвращаются.

Мы добрались до окраин городка и тут я уже вздохнул спокойнее: когда по полю чешешь – как на ладони, и мой талант тут ничем не поможет. Если увидят – то с расстояния, многократно превышающего мою «дальность». Но городское окружение – идеальная для меня среда, так как тут преимущество в дальности обнаружения уже на моей стороне: Порче нужен визуальный контакт, а мне – нет.

Мы собрались у крайнего дома и заняли круговую оборону для короткого совещания.

- Значит, парни, учтите одну вещь, - сказал я. – Главное нам не оказаться где-нибудь в месте, просматриваемом больше, чем с полусотни метров. В этом случае я даю почти полную гарантию, что преимущество первого обнаружения будет за нами. С пятидесяти метров я наверняка учую все, что тут может быть, и мы эту дрянь просто обойдем, не дав себя заметить. Двигаемся как можно плотнее и не шумим.

Рамага – городок, в котором царит противоестественная вечная осень. Когда Зона расширилась год назад в нашу сторону – вся растительность даже не завяла, а просто высохла. В Рамаге почему-то не гуляют сквозняки и ветры, потому местами еще стоят сухие кусты и сухие деревья. Как так вышло, что поля превратились в серые равнины, а город стоит почти нетронутый – очередной интересный вопрос без ответа.

Мы прошли огородами на полусогнутых два крайних дома: благо, жители Рамаги не строили высоких заборов. Сразу после этого я выглянул на улицу и сразу же ощутил знакомое чувство омерзения.

«На два часа, та сторона, далеко, обходим слева по дальнему радиусу», показал я жестами и мы свернули. Вскоре путь нам преградил высокий забор из ржавого листового железа, но тут Клемент помахал рукой и указал на пролом.

Что-то крупное проползло тут и не сочло нужным огибать препятствия. В проломе на сухом грунте отпечатались самые разнообразные следы, от обычных копыт до похожих на слоновьи.

Достигнув перпендикулярной улицы, я снова выглянул из-за угла. Вроде чисто, то, что я учуял, осталось далеко справа, на пределе моего восприятия. Все хорошо и тихо… как в склепе.

Я махнул рукой: «пошли».

Рамага на деле оказалась даже меньше, чем на сохранившихся картах: мы пересекли ее за каких-нибудь полчаса. Даже не город, а скорее большая деревня, девяносто процентов зданий – частные дома высотой в один-два этажа. Вот только разве что огородов почти нет, да благоустройство чуть получше, чем в деревне: парк, лавочки, клумбы, уличное освещение.