Дмитрий Данилов - На пороге [сборник litres]

Березин тем временем попытался переварить с ним происшедшее, потерпел неудачу и задал следующий вопрос:

– Куда мы направляемся, Ярила?

– К князю, – не выказывая какого бы то ни было волнения, ответил старик, – на вече. Ты и сам слышал. Думал, обман то был? Волхву лгать не полагается. Ты о том пока не думай. Лучше поведай, что с тобой случилось перед тем, как ты здесь очутился. Вижу, неспроста ты позже пришёл, чем я ждал.

Березин только приступил к рассказу, когда волна беспокойства прокатилась по людскому потоку улицы.

– Скачут!.. Вестники едут!.. – послышались голоса. Конные и пешие расступались, давая дорогу.

Наконец появились всадники. Взмыленные истощённые лошади двигались мелкой рысью, затем перешли на шаг. Ведший отряд воин был без шлема, пластины брони на его повисшей плетью левой руке потемнели от крови. Остальные проезжающие были не в лучшем состоянии. У шедшей последней лошади в боку торчало обломанное древко стрелы. Её хриплое дыхание становилось всё более неровным, пока она приближалась к повозке перед Березиным и Ярилой. Ещё через два шага её ноги заплелись, и она рухнула замертво. Всадник успел вовремя убрать ногу и теперь, бросив лошадь, шатаясь, двинулся за товарищами пешком. Он перекинулся несколькими словами с горожанами, и говор пронёсся по толпе.

– Наших-то разбили окаянные!.. – запричитал женский голос.

– Печенеги!.. – ответил другой голос на вопрос шедшего рядом. – Крепость Васильеву сожгли и засаду [14] Здесь «гарнизон». перебили прежде, чем войско из-за Змеиного Вала подошло.

Двое в шёлковых халатах на возу сначала прислушивались, затем заговорили что-то быстро на арабском.

– Чего радуетесь, арапы? – проворчал на них коренастый горожанин, ведший на поводу, вероятно, только что купленного коня.

Арабский торговец посмотрел на его коня, затем на его расшитую рубашку и сказал, шепелявя:

– Раньше перед вами весь Каспий трепетал, а теперь вас печенеги бьют. А всё то, что християнство вашим воинам мечи затупило. Муслимане такого не позволяют над собою творить. Наша вера – вера для воинов!

– Вот я те сей час повоюю, бусурманин! – грозно заявил коренастый, поддерживаемый выкриками из толпы, но кочевник-охранник двинул на него свою лошадь, и тот поутих. Всё же арабы предпочли подхлестнуть лошадей и укатили, сопровождаемые наёмниками.

Людской поток двинулся дальше. Березин продолжил своё повествование, стараясь по возможности не упускать важных деталей. Ярила слушал, не проронив ни слова до самого конца, и на лице его невозможно было ничего уловить. Березину только показалось, что тот начинал слушать особо внимательно, когда Березин упоминал о женщине на джипе.

Некоторое время они шли в полном молчании, и профессор использовал передышку, чтобы прислушаться к разговорам прохожих и положить в копилку памяти как можно больше примечательных оборотов и особенностей произношения слов.

– Значит, погибла далёкая правнучка моя, – нарушил Ярила молчание наконец, и неожиданно ясная улыбка озарила его хмурые черты. – Славная смерть! – И, видя удивление Березина, пояснил: – Самое важное сделала родная. И колесо судьбы своей изжила полностью.

Помолчав, Березин позволил себе удовлетворить любопытство:

– Скажи, Ярила, ты видел, как я из галки превратился? Как это возможно?

– Чего тут невозможного, родич? В птичьем обличье путешествовать легче. И ты его принял естественным ходом, когда в плавание по реке лет пустился. Но ты мыслей-то не распускай, – Ярила покачал головой, – собери их и волей направь.

– На что, Ярила?

– Вот это-то и пойми сперва. Что тебе Искра говорила?

Березин задумался. Но уведённый сторонним размышлением, снова задал вопрос:

– Почему меня в первый раз в упор не замечали, кроме Искры и Урака, а теперь и варяги увидели, и остальной люд?

– Правильно спрашиваешь, Всеслав Ингваревич, – кивнул Ярила, – хоть и сам догадаться можешь. Потому что чем выше по реке лет плывёшь, тем чуткости в человеке больше найдёшь. А у тех, кто ведает , её всегда больше, нежели у простого человека. – Старик помолчал и добавил непонятно: – Поверх того, ты во второй раз сильнее себя чувствуешь, потому явнее и виднее для глаза.

За разговором Березин не заметил, как они прошли через широкие ворота, славянская стража которых почтительно кивнула Яриле…

Широкая вечевая палата была больше и богаче убрана, чем виденная профессором во дворе князя Ивана. Свет снопами лился через украшенные цветной мозаикой окна. Княжеское место выглядело несколько менее впечатляюще, чем престол князя Ивана, – толстые витые ножки, похоже, из серебряного сплава, пурпурная ткань сиденья – и ни намёка на спинку. В целом оно напомнило профессору невысокий табурет с мягкой обивкой.