Дмитрий Данилов - На пороге [сборник litres]

Шаркая ногами по лестнице, словно мне было под 90, я поднялся на свой этаж, подошёл к двери и, вместо того чтобы вставить ключ, уткнулся лицом в угол, упираясь лбом в дверной косяк. Не знаю, сколько времени я провёл в таком положении. Ответственность и долг словно упали с моих плеч до понедельника, как сброшенный тяжёлый рюкзак, но я не чувствовал радости и прилива сил. Усталость. У меня осталось только одно чувство, одно ощущение.

– Всё в порядке? – Женский голос за спиной выдернул мой мозг из оцепенения – соседка-португалка смотрела на меня с волнением и некоторым подозрением.

– Всё ОК, тяжёлый день. – Я нарисовал улыбку, этому искусству учишься быстро. Без него – никак.

– А, ОК, – в её голосе слышалось облегчение.

– Приятного вечера, мадам, – пожелал я скомкано и, вставив ключ, втолкнул себя вместе с дверью в квартиру.

Дверь захлопнулась за спиной, я зажёг свет, опёрся о стену и, сам не знаю почему, поднял руки, приблизил ладони к лицу и стал разглядывать их узор.

Я был ещё подростком, когда мать наполовину в шутку, наполовину всерьёз рассказала мне, как читать по руке. Я никогда не верил в хиромантию, она тоже не придавала ей особого значения.

У меня не очень хороший рисунок ладоней. Взять хотя бы линию жизни – тонкая, невыразительная, недлинная, а на левой руке образует чрезвычайно странный рисунок в виде огромного треугольника; на конце – широкая вилка – кто-то говорит, что это признак эмиграции, кто-то – психической болезни.

А вот этого ответвления на линии жизни я раньше не видел – странно! Значит, правда, что узоры могут меняться в течение жизни. Я покопался в памяти – никогда не видел такой стрелки раньше.

Чёрт с ним – мне нужно было встать не поздно на следующий день: я договорился с Алексом, наконец-то убедил его сходить со мной в тир.

Утро было солнечное, и, как часто бывает зимой, это означало ещё и ветреное. Сухой воздух, свет солнца очень яркий, почти бесцветный. Всё видится таким чётким. Пустые улицы, с которых всего несколько часов назад ушёл нетрезвый дым веселья.

В тире было пусто, даже запах кордита ещё не чувствовался на входе. Я поздоровался со знакомым охранником, который был заодно и кассиром и выдавал-принимал оружие. Взяв в руки «Глок», я сразу почувствовал себя лучше. С пистолетом в руке и взглядом, направленным на мишень, я обычно легко избавлялся от навязчивых мыслей, забывал неприятности. Оставались только сильные и реальные ощущения – удар пистолета в руку, когда он внезапно оживает при выстреле, взрывной грохот и радость, когда пуля попадает точно туда, куда ты хотел её отправить.

Когда я и Алекс записывали свои данные в журнал регистрации, внутрь этого тира-подвала вошёл паренёк, точнее, мне так сначала показалось, на самом деле мужчине было слегка за тридцать. Теперь я понимаю, откуда у меня возникло впечатление, что он был моложе, – он вошёл несколько замедленно, странновато оглядываясь, и, помявшись на входе, нерешительным шагом направился к стойке – прямо подросток, не знающий, как себя вести и что ему делать. Он подошёл ближе, наши взгляды случайно пересеклись. В его глазах светился вопрос, и я решил ему помочь.

– Да? – спросил я. На мгновение мне почудилось, что тоска мелькнула в его взгляде, но он отвёл глаза.

– Нет, нет. Спасибо. – Голос его был обычным, пожалуй, слегка глуховатым, словно что-то во рту мешало ему говорить.

Из внутреннего помещения вернулся охранник, он вынес «Глок» мне и «Сиг» – Алексу. Занявшись распределением пистолета, обойм и наушников по рукам и карманам, я отвлёкся и тут же забыл про этого парня.

Я подождал, пока Алекс справится с той же логистической задачей, и мы вместе вошли в холодный и пахнущий сыростью зал.

БУМ! – огрызнулся «Глок»; первый выстрел – я забылся и был весь увлечён процессом. Алекс тоже ушёл в стрельбу, и у него всё шло отлично. Мы не разговаривали, даже не перекидывались словами. Дым заполнял кабину, и иногда приходилось ждать, пока он рассеется – вентиляция в том месте была, очевидно, не в порядке.

Мы почти не заметили, как третий стрелок вошёл в зал, я помню только слабый стук двери за спиной. Чуть позже мы как раз ждали, пока рассосётся дым, и я услышал, как незнакомец начал стрельбу: 1, 2, 3, 4, 5 – я ещё подумал, что он либо очень хорош, либо просто не целится. Шестой выстрел. Одновременно я вдруг заметил краем глаза, как густая тёмная жидкость брызнула на стены в том месте, где стоял третий стрелок. Дым в моей кабине разошёлся, и я уже поднимал пистолет и отворачивался, когда увиденное достигло моего сознания, и я резко повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как расслабленное тело падает на пол и окровавленная голова, ударившись о стену, съезжает по ней вниз.