Евгений Гаглоев - Корабль из прошлого [litres с оптимизированной обложкой]

– Я не хочу с тобой ссориться, Анаит. К чему нам вспоминать былые распри? В связи с этим у меня к тебе предложение. И учти, я дважды повторять не стану! Присоединяйся ко мне, и вместе мы многого достигнем. Или уходи прочь и забудь о существовании судового журнала.

– Темное сокровище… Для чего оно тебе, Ипполит? Что ты задумал?

– Расскажу, если поклянешься не вредить мне и присоединишься к нашей небольшой компании исследователей непознанного. Тебе ведь тоже интересно, Анаит?

– Не скрою, любопытство гложет меня, – снисходительно кивнула старуха.

– С моими знаниями и твоей силой мы горы свернем.

– Тогда, может, ты выйдешь из-под своей защиты и подойдешь ко мне? – вкрадчиво спросила мадам Анаит.

Бестужев заливисто расхохотался.

– Не до такой степени я тебе доверяю, хитрая старуха, – ответил он. – Возможно, позже, когда мы начнем больше верить друг другу.

– Ну хорошо, – кивнула мадам Анаит. – Считай, что ты сумел меня заинтриговать. Встретимся позже, на нейтральной территории, и тогда ты расскажешь мне обо всем.

Она развернулась и медленно начала спускаться вниз.

Улыбка медленно сползла с лица Ипполита Германовича. Рукавом халата он промокнул взмокший лоб и глубоко вздохнул.

Во время любых переговоров главное – сохранять спокойствие и не показывать волнение оппоненту, но при общении с мадам Анаит это давалось Бестужеву нелегко. Он до одури боялся эту старую ведьму.

А старуха спускалась по ступенькам, всем телом ощущая близость судового журнала. Она чувствовала его энергию даже сквозь стены этого здания, как чувствовала все артефакты темной магии, хранящиеся в ее особняке.

Но спустившись с лестницы, она вдруг ощутила что-то еще. Что-то, чего не чувствовала раньше. Старуха замерла у террасы ресторана, недоуменно оглядываясь, затем медленно пошла по тропинке между корпусами.

Следуя на таинственный зов, точно опытная ищейка, идущая по запаху, она свернула с главной дорожки на боковую и вскоре вышла к корпусу, в котором жили работники пансионата. То, что она искала, определенно находилось в этом здании.

Мадам Анаит двинулась к входу в общежитие.

Меняя постельное белье в последнем на сегодня номере, Светка Щербакова изнемогала от усталости и злилась, понимая, что на пляж она не успевает. Лера и Дэн наверняка уже ушли оттуда, как и Максим, встретиться с которым ей хотелось больше всего, причем желательно наедине, чтобы снова попытаться очаровать этого неприступного балбеса.

– Светка! – раздался из коридора голос ее мамы, которая заканчивала уборку в соседнем номере. – У меня чистящий порошок закончился. Будь добра, принеси пару пакетов.

– Может, завтра? – недовольно протянула Светка. – Это же в подвал придется спускаться, а потом снова тащиться сюда!

– Вечером уже новые постояльцы заедут, так что иди и не возмущайся! – грозно отрезала Лариса Сергеевна.

Светка недовольно фыркнула, но ослушаться не решилась. Застелив кровать покрывалом, она нехотя отправилась в подвал.

Включив в помещении свет, Светка толкнула обитую железом дверь и начала спускаться вниз по крутым ступенькам. Едва дверь за ее спиной захлопнулась, Светку словно отрезало от всего окружающего мира – все звуки стихли, осталась лишь мертвая тишина подземного бункера. Светка поэтому и не любила сюда ходить, особенно в одиночку. Каждый раз, когда девушка оказывалась в этом подвале, у нее возникало ощущение, что ее похоронили тут заживо и она уже никогда не выйдет обратно.

Стеллаж с порошками и моющими средствами стоял в самом конце длинного мрачного зала, рядом с древней железной дверью, до середины заложенной коробками.

Светку всегда интересовало, куда ведет эта дверь, но никто из персонала пансионата не мог дать ей исчерпывающего ответа. Дольше всех в «Лазурной звезде» проработала повариха Татьяна Васильевна, толстенькая веселая старушка лет семидесяти, которую не отправляли на пенсию лишь потому, что никто не умел готовить вкуснее ее.

Однажды Светка спросила про дверь у Татьяны Васильевны.

– Я тут работаю уже сорок пять лет, – подумав, сообщила повариха. – При мне эту дверь не открывали ни разу. А сейчас уж поди и никто не откроет. Петли там заржавели намертво!