Виктория Полечева - Тюльпинс, Эйверин и госпожа Полночь [litres]

Тюльпинс, озадаченный такой пылкостью, вошел следом.

Девчонка, даже не пытаясь выяснить, в кабинете ли его хозяин, плюхнулась на широкий диван, обтянутый мягкой кожей, и вытащила бельчонка. Из кармана пальто Эйверин выудила остатки яблока, половину откусила сама, а другую сунула своему питомцу.

Тюльпинс бегло осмотрел кабинет: на столе из крепкого дерева идеальный порядок, на стенах, обтянутых коричневой тканью с тонкими золотыми узорами, прекрасно написанные морские пейзажи, на хрустальной люстре – ни пылинки. Что ж, мистер Гиз может оказаться очень строгим и требовательным учителем. Понять бы еще, чему он собирается их учить.

Таинственный учитель не заставил себя долго ждать: он выпорхнул из боковой дверки, вероятно, ведущей в его спальню. Мистер Гиз оказался высоким крепким мужчиной с идеальной осанкой: такие детали Тюльпинс подмечал мигом. Учитель, завидев их, кивнул, очаровательно улыбнувшись, и его густые иссиня-черные волосы волнами упали на высокий лоб.

– Ну, здравствуйте. – Мистер Гиз вновь улыбнулся, и на щеках его проступили аккуратные ямочки.

Тюльпинс зачарованно кивнул. Никогда прежде он не видел такого красивого мужчины. Белая рубашка, обтянувшая его крупные мускулы, и черные элегантные брюки только добавляли всему образу шарма. А уж тонкие черные усы, переходящие в короткую, фигурно выстриженную бородку, и вовсе делали его похожим на разбойника, а оттого придавали ему вид лихой и вместе с тем мужественный. Впервые в жизни Тюльпинсу захотелось быть на кого-то похожим. Вот у кого, наверное, веселая жизнь – ты только входишь в комнату, а уже всем нравишься. Конечно, у Тюльпа тоже раньше такое бывало, но тайна крылась только в деньгах и положении матушки, а не в его личных качествах.

Казалось, даже воздух вокруг мистера Гиза заискрился – такая от него шла энергия. Учитель коротко взглянул на Тюльпа, и у того мурашки пробежали по коже: не знал он, что бывают глаза чернее, чем у его новой знакомой. Тюльпинс обернулся к Эйверин и ужасно удивился: она сжалась, покорно опустила плечи, а бледные щеки ее так покраснели, что по цвету ничем не отличались от яблока, которое доедал бельчонок. Уж не влюбилась ли? Молодым дурочкам очень уж свойственно быстро влюбляться. Хотя в кого, если не в такого мужчину?

– Итак, будем знакомиться? – Мистер Гиз хлопнул в ладоши и потер их друг об друга. – Вы, молодой человек?

Учитель подошел к Тюльпинсу и горячо потряс его нежную руку. Пальцы же самого мистера Гиза оказались тонкими и крепкими. Такие бывают у отменных музыкантов.

– Тюльпинс, Тюльпинс Энли, – тихо представился бывший господин.

– Смелее, молодой человек, смелее! Поверьте, нам так много времени предстоит провести вместе, что мы уж точно станем хорошими друзьями! Ха-ха! – Смех мистера Гиза, как и его голос, оказался глубоким и мелодичным. – А вы, прекрасная леди? – Мужчина присел на корточки перед диваном и накрыл своей рукой маленькие ладони Эйверин, в которых она все еще сжимала бельчонка.

Девчонка застыла, потупившись. Она так тихо шепнула: «Эйверин», что Тюльпинс этого даже не расслышал, только увидел, как шевельнулись ее губы.

Но мистер Гиз, видимо, имел отменный слух. Он подскочил на ноги и воскликнул:

– Эйверин! Какое прекрасное имя! Просто идеально вам подходит, милая!

Учитель отошел от дивана и присел на край стола, сунув руки в карманы брюк. Он коротко кивнул Тюльпинсу, и тот присел рядом с Эйверин. Внезапно в нем проснулся энтузиазм. Уж если такой человек будет его учить, чему угодно учить, то можно стать кем-то достойным.

– Итак, Тюльпинс, что можете вы? Давайте немного поговорим об этом. – Лицо мистера Гиза посерьезнело.

Тюльп впервые за долгое время почувствовал, что его будут слушать. Раньше его могла слушать только матушка, только она интересовалась всем, что он говорил. Тюльпинс резко стиснул пальцы в кулаки, разряд тока прошел по его телу. Не будет больше разговоров с матушкой. Никогда не будет.

– Я? – Тюльп закусил губу, забыв, о чем его спросили.

– Да. Мне сказали, что туман не причиняет вам вреда, верно? Так может быть только в очень редких случаях. Я бы даже сказал, уникальных. Итак? – Мистер Гиз проницательно посмотрел на Тюльпа исподлобья.

– Я… Я перенесся однажды… Далеко от дома.

– Ох-хо-хо! – Лицо учителя засветилось от возбуждения. Он даже подскочил на месте. – А вы не отсюда, молодой человек! Между прочим, дар ваш – один из редчайших, один из прекраснейших даров! Я вас поздравляю! Уверен, что в будущем мы можем ждать от вас великих, нет, величайших дел!