Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #3

Странная проницательность, не слишком уместная на борту самолёта...

— Мы — смертники? — скорее констатировал, чем спросил Иванов.

— С очень большой вероятностью, — согласилась с ним Лана.

— Тогда почему мне Александрос об этом раньше не сказал? Там, у тебя дома? Боялся, что откажусь?

— Нет. Не имел права. В этом и кроется основная подлость Департамента — они почти никогда не говорят всей правды. Напрямую вмешиваться в жизни людей им без крайней нужды запрещено, а вот интриговать во имя великой цели — без проблем. Тебе просто решили не всё рассказывать. Потому мой куратор и попросил аккуратно осветить острые углы. Тоже хитрит против системы... Мне помалкивать никто напрямую не приказывал, потому и делюсь, чем могу. И это ещё один камешек в огород твоих работодателей. Дальше выводы делай сам.

— Но почему?

Женщина пожала плечами.

— Кто знает? Может, в праведности своей показной забронзовели; может, завидуют тебе, что живой. Но я думаю — просто потому, что ты не такой, как они. Неподконтрольный на сто процентов. Непонятный в своих порывах и желаниях. Неприятный фактор неожиданности в их обкатанном веками мирке. Да плевать я хотела на их причины так по-свински себя вести! Тут, главное, не сближаться и крепко бдеть. А уж если не послушался здравого смысла и связался с ними, то, как девочка с житейским опытом, могу тебе точно сказать — нет никакой разницы, чистое покрывало или не очень, если тебя имеет группа товарищей. Не до того тебе тогда будет. Тут бы живой выпутаться...

На этом разговор прекратился. По громкоговорителю объявили о скором прибытии, народ заворочался, стюардессы засуетились, требуя пристегнуть ремни и оставаться на своих местах. Самолёт заходил на посадку.

***

Аэропорт Каира оказался победнее нидерландского, попроще, но тоже вполне приличный.

Быстро миновав пограничный контроль, не особо глазея по сторонам, прошли на улицу, в непривычно тёплый воздух северной Африки, заставивший сразу стянуть куртки. Там их уже ждал полноватый, смуглый человек, одетый вполне по-европейски и очень усердно тянувший вверх самодельный плакат с жирной надписью:

«LANA»

— Наш, — бросила женщина и первой пошла к встречающему.

Перебросившись с ним несколькими фразами на английском, направились к машине — внушительному японскому внедорожнику.

Сели, автомобиль тронулся. Египтянин, после того, как отъехали километров на семь и показались первые жилые строения, торопливо заговорил, регулярно показывая рукой то вправо, то влево, на непривычные русскому человеку, какие-то угловатые, без традиционно застеклённых балконов, многоэтажки.

— Чего это с ним? — поинтересовался Серёга, ни слова не понимавший из болтовни водителя.

— Экскурсию по городу проводит. Думает, мы за неё заплатим, наивный...

Иванов удивился.

— На такой машине ему так мало платят? Да и одет он весьма прилично.

— Привычка, — спутница усмехнулась. — Платят ему хорошо, просто ещё немножко содрать с туристов — это национальная идея египтян. И да, ему плевать, что ты его не понимаешь. Требовать доплату будет с двух человек. Если турфорумы не врут, то где-то двадцать баксов.

При слове «баксы» водитель оживился и замолотил свою иноязычную тарабарщину ещё сильнее.

— Да пошёл он! — вспылил бывший инспектор в праведном гневе.

Ему на локоть мягко легла рука Ланы, ехавшей рядом с ним, на заднем сидении.

— Обязательно, но давай сначала до места доберёмся.

Признавая правоту спутницы, Иванов заткнулся и с неудовольствием посматривал на затылок непрошенного гида, катившего по большому, людному городу без особенной архитектуры и непрерывно сигналящему всем встречным и поперечным. Правила дорожного движения в Каире, похоже, не соблюдал никто, а на светофоры вообще не обращали внимания, воспринимая их как некую неизвестную экзотику из заморских краёв. Все ехали по принципу «а мне надо», непрерывно жестикулируя и громко покрикивая друг на друга.

Их водитель от общей массы каирцев-автомобилистов не отставал. Он тоже много и с удовольствием кому-то сигналил, воспитанно ругаясь сквозь зубы и через каждое слово поминая Аллаха, при этом не переставая вести обзорную экскурсию по городу. Иванов его даже зауважал за такую самоотверженность.

Но поразило парня, к его собственному удивлению, не безбашенное вождение аборигенов, а другое — при всей скандальности и горячности местных водителей никто ни с кем не дрался, ограничиваясь лишь возмущённой жестикуляцией да громкими воплями.