Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #3

— Замри! — не боясь показаться смешным, потребовал Сергей, выставив вперёд руку так, словно в ней была зажата волшебная палочка. На Гарри Поттера он не походил ни разу, однако, в эти мгновения, сходство с мегапопулярным мальчиком заботило парня меньше всего.

Мир послушно застыл, мгновенно онемел, пугая абсолютной, давящей на уши тишиной. Движущиеся прохожие превратились в причудливо расставленные манекены, голуби — в искусно нарисованных птичек, дома, машины, дорога с тротуарами — в элемент декора.

Результат не удивил, но обрадовал — правильные выводы он сделал из своих размышлений. Так, теперь надо узнать, что творится в тех местах, где он раньше никогда не был...

Полностью захваченный новой идеей, бывший инспектор, напрочь позабыв о замершем пространстве, перебежал через дорогу и, волнуясь, направился в арку старой многоэтажки, открывающую проход во двор.

Там ему бывать не доводилось — помнил точно.

У входа, аляповато украшенного знаком «въезд запрещён» и разномастными вывесками никому не известных контор, остановился, осторожно заглянул в показавшийся неожиданно длинным тоннель из серого кирпича.

Кусочек стены, асфальт в выбоинах, плохо видимые знаки, нарисованные белой краской. Судя по форме — какие-то надписи, неразборчивые, нечитаемые... Дальше — белая, непрозрачная дымка. Слегка клубящаяся, неторопливая, по краю — ровная, словно стена. И не двигается, строго соблюдая невидимую границу.

«Вот оно какое, незнание» — еле неслышно прошептал Сергей, будто дымка могла его услышать и обидеться.

Осторожничать и примеряться не стал. Деловито подошёл к ней, удивляясь гулкости своих шагов, посмотрел на вертикально уходящую ввысь стену, ткнул её пальцем. Не встретив сопротивления, рука погрузилась в белое ничто, став единственным видимым предметом.

— Правильно, — сам себе сказал новоявленный исследователь собственного разума. — Раньше там ничего не было, а теперь — есть. Пойти, что ль, посмотреть, как оно там?..

Не особо задумываясь о последствиях, Иванов бесстрашно шагнул внутрь. Сделал два шага. Постоял, осмотрелся. Не видно ничего — словно в бассейн с молоком упал. Вкуса, запаха, неприятных покалываний или иных каких, доступных для понимания, ощущений — тоже нет. Никто не нападал из невидимой глубины, не дразнился.

«Обычная необычная фигня» — крутился на языке простенький каламбур.

Утолив любопытство и признав белую дымку забавной, но, по своей сути, бесполезной штукой, Сергей, не выходя из молочной пустоты, переместился на уже знакомый пригорок, в лето. Позабытый ветхий плащ аккуратно, точно он мог здесь испачкаться, разложил на траве. Улёгся на спину, для удобства подсунув ладони под голову, уставился в услужливо отобразившиеся в бескрайнем на вид небосводе облака и, полностью погрузившись в себя, принялся переосмысливать своё положение.

Ситуация вырисовывалась весьма странная. С одной стороны — он здесь практически всемогущий, почти демиург, с другой — пленник. Усмехнулся. Забавная тюрьма образовалась, с таким... утончённым издевательством.

Понятное дело, раз есть вход — есть и выход. А выходы, согласно традиций пенитенциарной системы, всегда охраняют в разы тщательнее, чем входы. Да и знать бы, где он — выход. Вполне возможно, что его и нет. Как у червя в герметично закрытой банке.

Небо манило своей открытостью...

Сознание без усилий взлетело вверх, попутно сканируя просторы памяти, обнюхивая, облизывая все скрытые закоулки. Ничего. Пусто. Ни дырочки, ни щёлочки, только обрывки самых разных мест в безбрежной белой дымке.

... Иванов не знал, сколько он так пролежал. От минуты до вечности, пока не постиг, не изучил до песчинки пласт этого бытия. Не спал, не двигался, не напрягался...

Не найдя ничего полезного, кроме напрочь позабытых отголосков прошлого, переключился на поиск Силы. Свою, внутреннюю, увидел сразу, даже объём прикинул в файерболах — хватит ровно на три. Вокруг — что-то есть, но настолько невнятное, слабенькое, разлитое одновременно везде и нигде, что нет смысла озадачиваться сбором. Слишком малая концентрация, словно в обычном мире.

Вспомнил о плаще. Посмотрел. Расстроился. Вещь, конечно, светилась при правильном взгляде, однако толку от неё? Только и хватит — защитится при случае. Такая вот особенность реликвии: при всех неоспоримых плюсах имеется один жирный, почти обнуляющий все достоинства, минус — батарейка из неё никакая. Не поделится она Силой с транзитным владельцем, не предназначена для этого.