Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #3

— Нет, тут теперь Лайзой Минелли не обойтись, тут что-то посущественнее нужно, — правильно понял посыл бывший инспектор и тут же сам себя укорил за панические настроения и буйную фантазию. — Во напридумывал, да ещё в придуманном мире! И наркоты не надо! Хватит рассусоливать. Делом займись! Ищи путь в реальный мир, чем бы это не закончилось!

Самонакачка подействовала, подбодрила. В душе у Иванова снова затеплился огонёк азарта и нахрапистого безрассудства, радостно обогревающий всех, кто не боится решать и действовать. Он порывисто встал, встряхнулся, а после, никого не стесняясь, проорал во всё горло, угрожая неизвестно кому:

— Сами напросились! Сейчас я вам всем тут наколдую! По самое некуда! И нафеячу заодно!

***

Первым делом бывший инспектор попробовал создать на ладони сгусток Силы. Готовился долго, опасаясь, что может не получиться. Точнее, не готовился, а настраивался. Энергия Жизни — штука непредсказуемая.

Если он сейчас в своей голове, в собственных воспоминаниях, то и Сила может быть воспоминанием. А если нет? Если бабахнет? Тогда черепушка на осколки, мозги по стенкам, в финале — Очередь, где сходу в самоубийцы запишут... Не хочется.

Почесал в затылке.

Первоначальная решимость, столь бодро накатившая на Сергея, не то чтобы совсем испарилась — скорее, трансформировалась в холодный расчёт и здоровые опасения.

Перенёсся за город, на одно из знакомых полей, где, в своё время, будучи подростком в гостях у тётки, любил ловить ящериц и кататься на велосипеде.

Попал в лето — именно летними, счастливыми, беззаботно-каникульными ему запомнились те края.

Не обращая внимания на мнимый зной, взобрался на травянистый пригорок, уселся, скрестив ноги по-турецки и попробовал для начала ощутить Силу. Как говорил Фрол Карпович: «Она — везде. Вокруг нас».

Раз везде, значит, и тут её должно быть немножко.

Развязал опостылевшие верёвки, скинул плащ, положил ладони на колени, полуприкрыл веки. Попытался отрешиться, почувствовать...

Получилось. Сила отозвалась сразу, омыв «тело» Иванова изнутри знакомой, игривой волной. Ни беспокойства в ней, ни волнений. Своё, родное...

Обрадовавшись этому факту — решился — создал на ладони крохотный, с горошину, сгусток. Долго на него любовался, наслаждаясь мягким, успокаивающим свечением. После спрятал обратно, в себя, почти счастливый от того, что возможность управлять даром осталась такой же, как и прежде и ни во что нехорошее не трансформировалась.

Пока радовался — на ум пришло школьное, простенькое определение закона сохранения энергии из курса физики: «Энергия не может возникнуть из ничего и не может в никуда исчезнуть, она может только переходить из одной формы в другую». Там было ещё что-то, более точное и заумное, однако сознание парня зацепилось именно за эту, доступную формулировку.

Если следовать учебнику и невнятным пояснениям бывшего шефа, то у него, теоретически, под руками безграничный океан Силы, способный, по своей загадочной природе, на что угодно. В том числе и вернуть его в мир живых. Иначе какой же это переход из формы в форму?

Ну и убить, конечно. Инструкции по пользованию колдовской энергией ему ведь никто для ознакомления не давал. Легко накосячить можно... Но об этом лучше не думать.

Потому, прежде чем озадачиваться решительными действиями, надо разобраться, как эту самую Силу максимально аккумулировать в себе и найти точку, в которую её надо приложить. Иначе типичное «слабоумие и отвага» получится.

***

Первым делом Серёга принялся вспоминать все свои ощущения, связанные с накоплением колдовской мощи. Начал с «дерева» — именно этот термин у него устойчиво ассоциировался с банальной подзарядкой от живых существ, после перешёл на естественные процессы пополнения энергией Жизни.

Получалось не очень. По всем раскладам выходило — больше, чем есть — вобрать не удастся. А внутренний «резервуар» залит почти по маковку. Ну и время поджимает... вечность ему тут никто не даст сидеть.

Хотя... почему не даст? Это его мир, персональный, личный. Соответственно, и правила его.

Почувствовав некую первую логическую опору, Иванов принялся развивать идею. Недолго думая, снова переместился в город, только теперь выбрал центр, весну, полдень выходного дня. Людей, ожидаемо — не протолкнуться. Все гуляют, улыбаясь смазанными лицами, громко зазывает реклама из торгового центра. Между человеческими фигурами изредка мелькают яркие, жёлтые вкрапления — рюкзаки курьеров. У обочины — целый ряд такси, на дороге — плотный поток машин. Взлетели голуби, громко хлопая крыльями, засмеялся ребёнок...