Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4

Тот разом сдулся — и куда только гонор исчез? Сутулясь, словно его прямо здесь и сейчас собирались побить старшаки из соседнего двора, он побрёл в кусты, к жилищу покойного.

Первым внутрь спустился боярин, за ним — остальные. Инспекторы не полезли — чего они в том клоповнике не видели? Остались ждать снаружи, ожидая результатов.

Отсутствовала троица в костюмах долго — друзья успели перекурить пару раз. Чем-то шебуршали внизу, глухо стучали по трубам, изредка перебрасываясь непонятными фразами на латыни.

Наконец выбрались обратно. Грязные, злые, у Фрола Карповича — ещё и борода в паутине. Кое-как отряхнулись.

— Доложить успел? — непонятно спросил шеф у мужчины, как догадались напарники — очередного представителя Спецотдела.

— Как положено... — промямлил тот, старательно не глядя на своих спутников.

— Дурак, — обессиленно выдал Александрос, усаживаясь прямо на редкую, только начавшую пробиваться, травку.

От такого определения умственного уровня незнакомец взвился. Подбоченился, задрал подбородок, надул щёки.

— Я не позволю так с собой разговаривать! Прибыли мы в установленные сроки! Нежить развоплощена! И я решительно не понимаю, почему...

— Совсем дурак, — грустно перебил его Фрол Карпович. — Умишка лишился со своими инструкциями. Никто тебя не обвиняет... Ты же понимаешь, что случилось на самом деле? Тяжело было останки забрать?

Мужчина не сдавался.

— Это не входит в мои обязанности! — и попробовал перейти в нападение. — Если бы ваши подчинённые не пьянствовали напропалую — ничего бы не было!

У Антона от такого бессовестного поклёпа сжались кулаки, Иванов тоже еле сдерживался, чтобы не брякнуть сгоряча какую-нибудь гадость.

Проходящая мимо женщина бальзаковского возраста — полная, кустарно покрашенная блондинка в малиновом пальто, с изумлением уставилась на столь невиданное в этих местах сборище. Удивлённо похлопав глазами и что-то там себе придумав, она, не в силах смолчать, на одном дыхании выпалила:

— Убили кого? Или магазин новый строить хотите? Не надо нам... Лучше бы дорожки поделали! Мамочкам с колясками гулять негде! Я сейчас людей позову, ишь, повадились... — и, не откладывая в долгий ящик, заорала на весь район. — Лена!.. Марковна!.. Сюда идите! Тут опять ходят, без людей решают!..

Местные, в основном, пожилые женщины, сбежались к голосящей как-то сразу. Вступать в бессмысленные разговоры никому из представителей Департамента Управления Душами категорически не хотелось, потому пришлось срочно ретироваться. В спину неслось:

— Дармоеды!..

— Морды поотъедали на народные деньги!..

— Пенсии... и сказать стыдно...

Фрол Карпович со спутниками, едва отступающие свернули за ближайший угол, растворились в воздухе. Антон же самоотверженно остался с напарником, решив разделить пополам с ним «народную любовь».

***

Второй раз за сегодня начальник объявился ближе к вечеру, когда Серёга уже валялся на любимом диване. Усталый, недовольный, сменивший современный костюм на привычное одеяние боярина времён Годунова. Про своё позорное бегство он не обмолвился ни словом, с порога потребовав у домовой:

— Машка! Дай мне водки...

На такую фамильярность кицунэ не обижалась — воспитание не то. Фрол Карпович — старше, мудрее, старые порядки блюдёт.

Быстренько налив почти до краёв стакан, примостила рядом с ним на блюдце солёный огурчик, кусочек чёрного хлеба с солью. Подала на подносе, с поклоном.

Гость выпил. За один заход. Осадил хлебушком, хрустнул огурчиком, поблагодарил. Понятливая хозяйка прибрала со стола и скрылась за холодильником.

— Дружок твой где? — вспомнил шеф и о хозяине дома, молча взиравшем на начальственное самоуправство в своей квартире.

— Не знаю. Я ему не сторож. Рабочий день закончился. Могу вызвать, если надо.

— Пусть болтается где ему приспичило, паразиту этакому. Без него поспокойнее будет... Вы на кой напились на службе?

Смутить Сергея не получилось. Он без подобострастия виноватого, не отводя глаз, принялся защищаться:

— Враньё. Я — трезвый, как стёклышко. Тоха банку пива выпил. Пить очень хотел. Но напиваться — перебор... Фрол Карпович, вы же нас знаете.

— Знаю, — согласился боярин, ошеломив инспектора несвойственной ему покладистостью. — И верю. Сам люблю чарку-другую пропустить для духовной бодрости. Чего скрывать, грешен... Да только унюхал тот пройдоха, раззвонил ни к месту. В общем, дружку твоему — нехорошая метка в личном деле. Второй раз поймают — накажут по всей строгости. Передай ему об этом.