Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4

— Делай, как она говорит! — поспешно поддержал её начальник. — Не вздумай баловаться! С ней твоё «дерево» может не пройти. Не рискуй! Сильная!

... Проезжавшие мимо автомобили при виде разворачивающегося экшн-шоу сбрасывали скорость, в их окнах вместо лиц виднелись камеры смартфонов. Все, задержав дыхание от возбуждения, снимали невиданное зрелище — цыганку с пистолетом и парня напротив неё. И большинство сидящих в комфортных салонах втайне, боясь даже себе признаться, надеялось, что именно сейчас она выстрелит. Только для них. Эксклюзивно.

Можно будет взвизгнуть, трепетно закрывая глаза ладошками и предвкушая длительное обсуждение, если проезжающая — женщина; или голосом бывалого, и не такое видевшего, заявить многомудро с лёгким пренебрежением к позволившему себя убить: «Мог бы и перекатиться вправо, уходя из-под огня, чушок. Делов-то! Вот я, помнится...» — если мужчина.

Отличное бы видео вышло, нервощекочущее...

Понимая, что время — его главный союзник, Иванов поднял руки и безропотно повернулся спиной. Он и сам уже сообразил — не выйдет с одного удара вырубить толстуху, аура которой пылала от невесть когда произнесённых заклинаний. Словно в магической броне тётка, к её жизненным потокам без боя не подобраться. С расстояния, вдумчиво – можно, конечно, попробовать. Ведьма она хоть и сильная, спору нет, но не Яга – парень это позвоночником чувствовал. Та бы сразу в мозг ломанулась, не хуже, чем кабан по кустам. Под полный контроль попыталась взять. Ну или хотя бы попробовала.

Эта попроще. На энергию порохового взрыва надеется больше, чем на себя.

И не так уж и не права. Физика не хуже колдовства, особенно при правильном применении.

Грустно. Вроде бы и радостное знание, только однобокое. Неприменимое в его положении.

А если учесть, что цыганка тоже спокойно стоять вряд ли станет, пока её панцирь будут раскурочивать, то... оставалось надеяться лишь на любимое руководство.

Пусть зубы ей позаговаривает, успокоит, наобещает с три короба, а там видно будет. Лишь бы Рада в истерике не пальнула...

Было ли Сергею страшно? И да, и нет. С одной стороны — пистолетное дуло очень весомый аргумент для увлажнения штанов, особенно когда в лицо тычется. С другой — будто и не с ним происходило вот это всё. Сторонне воспринималось, как премьера в 5D кинотеатре с эффектом присутствия. Только попкорна не хотелось.

Наверное, эта отстранённость разума и помогла ему не запаниковать и не наделать глупостей.

Пухлое предплечье легло на горло инспектора, прижало тело спиной к потной, горячей, мягкой груди Рады. Крепко так, без драки не вырваться.

Пониже затылка больно ткнулся пистолет.

— Верни Яна, — одышливо, потея от собственной решительности, взвыла женщина, зачем-то с каждым словом сжимая Серёгино горло всё сильнее. — И не подходи! Я знаю — ты неживой, он (парню не было видно, но по контексту и лёгкому наклону в сторону напарника понял, о ком идёт речь) неживой. Я вижу. А вот этот, — новый тычок железа в череп, — живой... Не доводи, я — мать! Убью!

В голове опять зазвенело. Цыганка, не заботясь о комфорте заложника, кричала ему почти в ухо, заставляя ненавидеть себя ещё больше и больше.

Помалкивая и благоразумно не делая резких движений, инспектор с надеждой смотрел на шефа, ожидая от него хоть какой-то знак.

Ничего.

Вадим с бойцами замерли, готовые ко всему, Антона почти не видно, Фрол Карпович собран и деловит, как на совещании; захваченные цыгане под присмотром — по-прежнему лежат, боясь чихнуть.

— Забирай, — бросил боярин, поворачиваясь к колдуну-силовику. — Вадим! После поймаем. Никуда не денутся. Отпусти вон того, со славянской мордой.

Заминка. Коллега из официальных структур почесал в задумчивости щёку, попробовал снять с себя ответственность:

— Наверх позвоните. Я не уполномочен, — и добавил, отводя глаза. — Сами понимаете...

— Фрол! — резонансом зазвенел в мозгу инспектора очередной вопль цыганки. — Отпусти!

— Погоди, — отмахнулся боярин, извлекая смартфон из кармана пиджака. Пальцы его мелко тряслись...

... Непродолжительный звонок, краткая фабула, переговоры, в ходе которого из односложных «Да», «Да», «Нет», «Да» никто ничего не понял, раздражённое требование к Вадиму...

— Отпускай.

— Мне пусть позвонят, — поднял флаг бюрократии силовик. — На слово, извините...

— Издеваетесь?! — ухо заложника залепило брызжущей из цыганской пасти слюной.