Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4

Вот и объяснение... Иванов на всякий случай сконцентрировался на ауре нового знакомого: средняя, привычная, почти как у него.

А начальник продолжал:

— Его ведомство, конечно, те ещё калачи с мякиной... При каждой власти нас на зуб пробуют. То так подлезут, то эдак... подчинить желают, чтобы, значит, мы на побегушках скакали. И каждый раз по сопатке давать приходится особо ревностным... Так бы давно и разбежались — горшок об горшок, и каждый в угол, да служба не даёт. Приходится иногда вместе союзничать. Правда, Вадим?

Колдун от силовиков хмыкнул, признавая правоту Фрола Карповича и добавил:

— Чистая правда. При мне такого не было, но наслышан, как вас орлы товарища Дзержинского поймать пытались.

Упоминание о железном Феликсе привело шефа в неописуемое веселье:

— Было дело! — смеясь от воспоминаний, согласился он. — В кандалы заковывали, маузерами пугали. А как я исчез прямо на глазах — едва в штаны со страху не наделали! Бегают, кричат, за каждый кустик заглядывают, каждый других винит, вы упустили мол... Боялись ответ держать перед начальством. Двое в Финляндию, слыхал, даже подались. Суров поляк был, ох суров. Но умница, — посерьёзнел рассказчик. — Мы с ним опосля, зимой встретились, долго говорили... Сейчас полегче стало. Нынешний президент с пониманием... Толковый, разумеет, у кого что спрашивать... В охрану колдунов поднабрал, ведьм, а они никого не подпустят. Ни оборотней, ни демонов, ни иных долгоживущих...

— Последнее не понял, — Иванов слушал с раскрытым ром, жадно впитывая в себя новое.

— Нельзя им во власть, — пояснил Вадим вместо Фрола Карповича. — Представляете, что может натворить тот же вампир во главе государства? Бессменное правление на сотни лет, как следствие — уничтожение института власти его роднёй, проникающей во все структуры, полная блокировка социальных лифтов, — тут он демократично поправился. — Их и сейчас почти нет, но тем не менее... В итоге — полное отупление населения, деградация, развал страны под влиянием других государств, регулярные бунты, падение экономики из-за непомерно раздутого силового блока, призванного держать обывателей в подчинении, неспешность реформ. В случае человеческого срока жизни, конечно, тоже существует вариант самодура у власти. Только он надолго не задержится. Лет тридцать, максимум — сорок. А там, глядишь, и режим поменяется...

— И не пытались упыри ни разу?

— Регулярно, — не стал отрицать коллега-силовик. — По всему миру. Но не доходят до вершины. Фрол Карпович с его Департаментом помогают...

Дальше он говорить ничего не стал, посчитав напарников или не имеющими нужного допуска, или переложил решение о раскрытии некоторых аспектов межведомственного сотрудничества на непосредственного начальника инспекторов.

— В общем, — вмешался шеф, — не одни вы этим делом заняты. Вадим с прочими тоже. И за вами пригляд, и вреда почти нет...

— За нами? Следят? — Иванов изумлялся всё больше и больше.

— Чести много. Я же сказал — приглядывают. А как ты хотел? Потому и не доверяй никому и никогда. И Вадиму тоже. Не обиделся? — последняя реплика относилась к мужчине.

— На что? — сделал вид, или действительно пропустил неприятное откровение мимо ушей силовик. — Я же не отрицаю — присматриваем. Папочку завели, бумажки подшиваются. Так они на всех подшиваются. И на меня, и на вас. Можно подумать, в Департаменте иначе, — со сварливой ноткой закончил светловолосый коллега.

— Ишь, ишь, взъерепенился! — хохотнул начальник друзей, оглаживая свою роскошную бороду. — Порядок такой. Служба. Не нами заведено, но нам велено... Заболтались мы о пустом. Что там с машиной?

Вадим снял рацию, спросил, зажав тангенту:

— Машину видите?

— Да, — обезличено прошипел динамик. — На выезде, в пробке скучает.

— Принял.

Рация вернулась на пояс, а светловолосый восхищённо произнёс:

— Круто вы им маячок всобачили. Я бы к ромалам и не подумал соваться. Не тот уровень.

На похвалу Фрол Карпович никак не отреагировал, скупо отметив:

— Мне их колдовство давно ведомо. Умелое, не отнять, но коль ранее видывал — не страшно. Я после звонка к тебе обратно вернулся. Тайно. И конфетку в открытый багажник им закинул. Такую же, как Ляле дал. Мыслил, коль у неё не получится правнучку мой подарочек передать, то тут он уж никуда не денется. Это снаружи их машинерия защищена похлеще ведьминого домика — поднаторели за жизнь кочевую скрывать важное от людей. Ещё по кибиткам помню... А изнутри чары творить — бессмыслица полная. Незачем. И...