Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

Сомневаясь в результатах и мечтая поставить окончательную точку в случайном экспромте, бросился в ванную, где долго, с пристрастием, рассматривал себя в зеркале.

Всё на месте, ничего не уменьшилось и не выросло... Кошачье восприятие позабавилось? Похоже.

Отдышавшись, уняв нервную дрожь в коленях, инспектор принял контрастный душ, для самоуспокоения побрился.

Плеснул в ладонь одеколон, растёр по освобождённой от поросли коже. Успокаивающе запекло, приводя перебаламученный рассудок в норму.

По возвращении на кухню убрал невесть когда упавшие на пол остатки импровизированного бутерброда, напился подстывшего чаю из заварника, не утруждаясь взять кружку.

Совсем успокоился.

— Мурка! — инспектор громким шёпотом позвал подопытную. — Мурка-а-а..

Никого. Подоконник пуст. В квартире — тишина.

Ради эксперимента похлопал дверью холодильника, прислушиваясь к характерному топотку лап. Ни звука. Кошечка и не подумала высовываться из убежища.

Сильно же её проняло! Обычно продуктовое колдовство — мощное, действующее на питомицу безотказно.

В животе у Иванова заворочался леденящий комок. Не вскипятил ли он её мозги? Попереживав, решил, что нет. Нитка Силы изначально тянулась слабенькая, безобидная.

Осмелившись на крайние меры, он достал банку печеночного паштета, пахучего, очень вкусного и вводящего животинку в экстаз одним своим видом. Нарочно поставил лакомство на край стола и вышел, погасив свет.

Ждал минуты три, вслушиваясь в ночь.

Домашняя мурлыка проигнорировала приманку, чего с ней не случалось в принципе. Любая позабытая еда всегда становилась объектом кошачьей охоты и либо съедалась, либо ронялась на пол, где мутировала в новое развлечение, которое требовалось всенепременно загнать в труднодоступное «под что-нибудь».

— Мурка-а-а-а... — ответом стала тишина. — Ну и ладно.

Паштет отправился в холодильник, а Иванов, усевшись на табурет, настроился искать параллели между кошкой и гоферовой змеёй, а заодно и докопаться до механизма случившегося.

Особо углубляться в высокие материи не пришлось. Причина предыдущих неудач оказалась более чем очевидной: расстояние. Шеф ведь как говорил? Нужно поймать ужа и играть с ним в гляделки, предварительно накормив. Почему? Потому что уж не ядовит, а в сытом виде не агрессивен. Соответственно, к нему можно приблизиться на удобное для начального обучения расстояние, постепенно отодвигаясь.

Он же, Серёга, пошёл по принципу «через одно место». От него до холоднокровной в экзотариуме было около полуметра — сверхдистанция для неофита-самоучки. Изначально обречённые на провал потуги.

Зато с Юлькой бы не познакомился...

— Ну шерстяная, держись! Назначаешься подопытной и первопроходчицей! Оплата сдельная, вкусненьким! — пообещал Иванов отсутствующей Мурке, многообещающе улыбаясь.

Из-за холодильника осторожно показалось кошачье ухо, а следом и вся кошка, недоверчиво посматривающая на человека. Подошла к табурету, дотронулась до мужской голени лапкой. Строго посмотрела, требуя компенсации за моральный ущерб.

Добротная порция паштета её вполне устроила.

... Появившийся рано утром Антон забрал дела, с сочувствием посмотрел на опухшую от бессонной ночи физиономию друга и в общих чертах поведал о результатах обыска:

— Ни шиша. Дважды прошёлся.

— У меня тоже.

— Спать ложись. Перед руководством прикрою.

Благодарно кивнув, Иванов почти сразу направился к дивану, манившему расстеленной на нём постелью и вызывающе привлекательной подушкой.

— Сильно обяжешь... После девятнадцати... — челюстные мышцы парня свёл судорогой мощнейший зевок, — пойдём допрашивать. У Мирнока прибивка на площади... Вычитал...

— К половине седьмого буду, — заверил напарник и, деликатно не напрашиваясь на утренний чай, ушёл.

Дрых инспектор почти до полдника — сказались усталость и сбитый график дня и ночи.

Проснувшись, с ленцой умылся, подкрепился супчиком, затем взял блокнот и принялся в нём систематизировать прочитанную информацию. На память он не жаловался, однако такой метод помогал анализировать разрозненные данные, выстраивая общую цепочку действий по отработке фигуранта и выявлять в ней слабые участки. Где-то упустили, где-то проморгали, где-то не заметили.

Нереализованных возможностей набиралось приличное количество, но Сергей к полицейским был не в претензии.

Это у него задача конкретно Егора Васильевича раскручивать на причастность, а у тех фронт работ шире: от бытового конфликта убитого со случайным прохожим до личной мести, лелеемой недоброжелателем со школы. Степень бредовости версий при этом неопределима из-за отсутствия зацепок. Убивают за всякое.