Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

Звонок от напарника пришёл почти у скамейки.

— Алло.

— Синий Форд видишь? — без прелюдий спросил Антон.

Иванов осмотрелся. Действительно, на углу одного из зданий просматривался упомянутый автомобиль.

— Да.

— Иди к нему, обойдёшь, и сворачивай за угол. Мы ждём.

Оставив вопросы на потом, Иванов поспешил по указанному маршруту. Обогнул машину, свернул, прошёл вдоль стены, опять свернул и уткнулся на напарника с кицунэ, напряжённо разглядывающих незнакомого мужика с лёгкой, рассеянной аурой призрака.

Интернет не врал. Перед Сергеем стоял мужчина лет тридцати пяти, одетый лишь в памперс для взрослых. Голый дядя — иначе и не скажешь.

Худой, со впалыми щеками, сутулится. Голова острижена коротко, ровным ёжиком, щёки и подбородок покрывала лёгкая щетина двух-трёхдневной небритости. На плече правой руки — сморщившаяся татуировка. Похоже, раньше у носителя бицепс был ого-го, но усох по неким причинам до полудистрофического состояния. Кожа желтоватая, в хирургических шрамах.

Близкая к нулю температура, по всему, раздетого призрака нисколько не беспокоила. Незнакомец не дрожал, не переживал по поводу внешнего вида, не удивлялся тому, что его видят. Напротив, растянув рот до ушей в доброй, почти счастливой улыбке, он смотрел на Иванова как на волшебника.

Всю прелесть встречи разрушил Антон.

— Наш клиент. Послушай, что он несёт.

А кицунэ насупилась, утирая рукавом глаза.

Голый человек, лучась счастьем и оттого делаясь страшно похожим на представителя компании по продаже канадских пылесосов, нашедшего своего лучшего клиента, почти пропел:

— Меня Стас зовут. И я вас знаю. Вы — Сергей Иванов. Охотник за нечистью. Добейте меня, пожалуйста.

Оказаться узнанным незнакомым призраком — популярность крайне сомнительная и настораживающая. Сергей никогда особо не скрывал свой род занятий среди нечисти, да и сложно сохранять инкогнито, размахивая Печатью направо и налево, но круг осведомлённых лиц широтой не блистал.

Естественно, часто случается, что имя и фамилия в разы популярнее их владельца, и инспектор вполне допускал, что представившийся Стасом мог про него слышать от кого-нибудь, однако сходу узнать — вопрос...

— Ты послушай, что наш голый дядя рассказывает. Презабавнейшие вещи... — закуривая, предложил Швец. — Только давайте в более людное место отойдём. Мы, если кто не понял, за домом стоим. Под балконами. Или бычок за шиворот добрые люди кинут, или на темечко плюнут.

— Меня дети могут увидеть, — попробовал возразить мужчина в подгузнике. — Редко, но бывает. Пугаются до судорог, или наоборот — следом бегают. Так вы мне поможете? Надоело бестелесным шляться. Определённости хочется.

Повертев головой по сторонам и углядев остановку общественного транспорта метрах в трёхстах от дома, Иванов, как ему показалось, нашёл удобное место для беседы. Народ там особо не задерживается — автобусы ходят часто, посидеть, опять же, можно.

— Пошли туда, — объявил парень, коротким взмахом руки обозначив направление.

Машка двинула первой, Швец следом, а Стас остался на месте, смущённо посматривая вниз. Сергей тоже не тронулся с места, резонно опасаясь оставлять нового знакомого за спиной.

— Что не так? — обернулся Антон, не услышав шаги друга.

Иванов лишь развёл руки в стороны, недоумевая:

— Не идёт.

— Не могу, — уточнил Стас. — Я в этом доме умер, привязан к месту. Шагов тридцать ещё способен сделать, а дальше будто держит что-то, как собачку на поводке. И рад бы прогуляться...

Заявление мужчины вызвало у Швеца скептическую, кривую усмешку. Зажав недокуренную сигарету в зубах, он указательным пальцем поправил очки на переносице, подошёл к голому и внезапно, без объяснений, приложил служебную метку к коротко остриженной голове. Полыхнуло.

И ничего не произошло. Стас продолжал стоять на месте, ничего не понимающий и несколько перепуганный, а Антон, выпустив через нос две струйки дыма, удовлетворённо объявил:

— Серый! Я так и думал! Он не умер. Врёт.

Вернувшаяся следом за ним кицунэ осторожно дотронулась раскрытой пятернёй до обнажённой мужской ноги.

— Ничего не чувствую.

— И не почувствуешь. Перед нами редкий индивид. Похоже, коматозник или при смерти. Ни живой, ни мёртвый, одной ногой стоящий в могиле. Я попробовал ему материальность дать. Как видите, не сработало. Нечему материализовываться. Бренное тело не даёт, не отпускает душу. Подгузник тому косвенное подтверждение — в них не хоронят.