Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

— Вы лжёте!!! Невозможно вас проверить! Защита не даёт! Даже во сне! Пробовал! Пробовал! Никто из ныне живущих столь древний трюк не повторит!

— Так уж и никто? — скептически уточнил пленник, наслаждаясь чужим неистовством.

— Да! Нет! Не... — отмеченного Печатью словно из ведра ледяной водой окатили. Приступ плохо контролируемой ярости прошёл, уступив черёд успокаивающей рассудительности. Излишек адреналинчика сбросился, только и всего, — ... знаю. Во всяком случае, мне иные знатоки полной защиты разума не известны.

Э-э-э... да ты боишься! И страшишься признаться в этом самому себе.

— Ошиблись, — максимально презрительно протянул Иванов. — Ни черта я не помню. Карпович тоже на эту тему нервничал.

— Нашли кого в эксперты записывать, — отмахнулся переговорщик. — Фрол — не того поля ягода. Прямолинейно действует.

При всей изворотливости ума Сергей не представлял, что отвечать. В яблочко угодил спецотдельский. Защита разума — трюк одноразовый. Одноразовый — в смысле один раз сделал, и нормально. Силы почти не потребляет, поддержки и обновления не требует. Архиполезнейший предмет. Как в Египте заклинание задействовал, так и ходил, напрочь позабыв о его существовании.

На том и погорел. А Карпович, выходит, и другу секрет подчинённого не сдал...

— Ну, пусть... — неуверенно согласился инспектор, предполагая, что некоторые размытые уступки дадут фору для поиска оптимальной линии поведения. — Предположим... Допросите под препаратами.

Идею с полузаконной химией он выдал не зря. Хотелось посмотреть на реакцию македонца и послушать, что тот скажет. В том, что и такой вариант допроса заранее предусмотрен — Иванов не сомневался.

— Пичканье вас «сыворотками правды» — последнее, чего бы мне хотелось. Малую дозу вы проигнорируете как колдун, большая может привести к непоправимым последствиям. Проще говоря, на владельцах Силы она почти не работает без серьёзных побочных эффектов. Проверено.

— Печать?

— Не тот случай. Мне необходимо, чтобы вы рассказывали, а не отвечали на вопросы. Разные вещи. Я же, по незнанию, могу и не спросить о важном, пропустить краеугольную подробность. В теории можно, конечно, принципиально узнать, помните вы или нет, однако… это многое осложнит, углубив бездну вашего недоверия. Меня же не устроит любой ответ. Не помните — плохо, придётся основательно повозиться. Помните — велика вероятность того, что вы в приступе неконтролируемой ажитации выжжете себе мозг. Извините, я предпочитаю иные методы.

— Пытать любите? — понимая, что усугубляет ситуацию, пленник уколол македонца и с невинным видом пояснил, шипя от боли в животе. — Ну если сломать медициной не выходит, то остаётся или по старинке — ногти рвать, или вкусным пряником распропагандировать.

— Последнее, — голос Александроса подобрел. — Я хочу, чтобы мы вышли с вами отсюда лучшими друзьями, между которыми нет тайн.

— Ого!..

— Пока достаточно. Мотивы узнаете позже. Отдохните. Наши беседы только начинаются. Помните основное, — голова говорящего качнулась сначала вправо, потом влево, напоминая маятник часов с боем, — сбежать невозможно. Мы находимся на глубине двадцати метров от поверхности, в труднодоступных краях. Выход наружу всего один — через подъёмник. Однако если вы до него и прорвётесь, каким-то чудом справившись с сотрудниками, то результат вас разочарует. Запускается устройство исключительно по моему личному распоряжению, сверху шахту закрывает плита. Вам её не сдвинуть. И это не все сюрпризы. Честное слово, — зачем-то добавил пленитель, будто Серёга ему не верил.

Верил, ещё как верил! Не подвергая сомнению ни единое слово!

— Уведите!

***

В камере, завалившись на койку, инспектор принялся за анализ разговора. Занятие это, могло, конечно, и потерпеть, но уж очень хотелось отвлечься от боли в организме.

... Профессионально его обработали. Личные потоки Силы, всесторонне изученные в первую очередь, никаких внутренних кровотечений или разрывов не показали. Общий ушиб всего Серёги. Такого диагноза, конечно, в природе не существует, однако он подходил почти идеально...

Лекарство — покой. С самовосстановлением придётся повременить, поберечь энергию.

Спешить некуда, можно и потерпеть.

Неназванную причину заточения, сознательно упущенную македонцем, Сергей без малейших сомнений отмёл на задворки памяти. По всем канонам, его сейчас «маринуют», томят неизвестностью для пущей сговорчивости и зарождения сомнений. Интригу нагнетают.