Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

Девушки внимали с трепетом, жадно впитывая доселе скрытую от них часть обычной жизни. Нетерпеливо переспрашивали, уточняя подробности, заливисто хохотали в положенных местах.

Разошлись глубоко за полночь.

... На следующий день Иванов вернулся домой пораньше. Там его уже ждали домовая с Розой. Перед дежурным визитом в ботанический сад имелись кое-какие дела...

***

— Давай! — дрожа от нетерпения, потребовала кицунэ, нервно теребя в руках косметичку.

— Даю, — покладисто согласился Серёга, прикладывая Печать к голове призрачной жрицы любви в отставке.

Слегка полыхнуло. Подруга домовой потрогала стол, подняла крышку солонки, оказавшейся поблизости.

— Получилось.

... Особого колдовства в придании осязаемости Розе не было. Иванов просто воспользовался своим инспекторским правом материализации любого призрака на один час. Для удобства нанесения макияжа и подбора одежды.

Изменяться, как Швец, она не могла, так как не владела расширенными возможностями, получаемыми от служебной Печати.

— Пошли, пошли! — торопила домохранительница будущую приманку. — Время идёт!

Девушки исчезли за холодильником, а инспектор полез в холодильное нутро за перекусом. Покормить его в кои-то веки забыли. Едва хлопнул дверцей, как издалека донеслось:

— Там салатик свежий. Покушай. С нашей базы продукты. С грядок. Козьма сегодня привёз.

— Кто?

— Козьма! Домовой! Который удобрение испортил!

— Я, значится... — раздалось за спиной.

Сергей обернулся. Перед ним стоял тот самый радетель за победу в аграрной битве домовых, случившейся летом. Маленький, крепенький, бородатый, смущённый.

— Вы откушайте, не побрезгуйте, — торопливо продолжил он, заполняя неловкую паузу. — Всё нашенское, без химиев. Анисий самолично отбирал. Со второго урожаю. Огурчик к огурчику, помидорчик к помидорчику. Ни у кого нет, а мы спроворили!

Прикинув, когда доводилось в последний раз видеть свежие домашние овощи, с грядок, парень удивлённо присвистнул. Осень ведь уже. Не холодно ещё, но и дачно-огородный сезон давно закончился.

Умеют недомерки с землёй работать, умеют. Не отнять.

— Круто! Уважаю. Так и передай всем.

От такой похвалы Козьма зарделся, шаркнул ножкой. Иванов же, подхватив салатницу, уселся за стол и схватил вилку побольше. Салаты он любил. Навернул разок, другой. Вспомнил про хлеб. Почесал в затылке, и решил обойтись без него. Так больше влезет.

А домовой всё не уходил. Стоял, ласково посматривая на поглощаемые овощи, чем начал немного нервировать инспектора.

— Говори.

Сесть гостю умышленно не предложил. Из соображений субординации.

Услышав в голосе хозяина квартиры строгие нотки, Козьма вытянулся во фрунт, выпучил глаза. Набрал в лёгкие воздуха и... замер в нерешительности. Робел домашняя нечисть, побаивался грозного владельца своего нового пристанища.

Пришлось подстегнуть.

— Молчать можно и в другом месте.

Намёк был истолкован правильно. Разом обмякнув, недомерок поклонился в пояс, да так и замер.

— Прошение до тебя имею. Сидел вот, разрешения у Марьи испросив, дожидался… Не прогневайся...

Столь непривычная поза заставила парня напрячься в ожидании неприятностей. Слишком жалким выглядел Козьма, слишком покорным.

— Продолжай.

— Я... тут... энто... от женщин слыхал, будто ты злодея ловить сёдни будешь. Страшного разбойника! — голова домового приподнялась, давая разглядеть застенчивую, бородатую физиономию. Спина, впрочем, положения не изменила. — Мечтаю посмотреть. Никогда не видывал. В дальней деревне ранее жительство имел. Тамошними даже злодеи брезговали, дюже далеко от тракта им было... Опять же, нашим после поведаю. Им тоже страсть как завлекательно узнать будет. А за соизволение твоё — что хошь сделаю! Только вели!

В инспекторской голове от таких заявлений образовалась страшная мешанина из Розы, Ланы, Антона в облике нимфетки, полицейских нарядов, проституток, неизвестного шизика с дурными наклонностями и кованой решётки ботсада. Причём всем этим идиотизмом почему-то верховодила Маша, стоя на табурете.

Не операция по поимке, а концертное представление. Впору билеты продавать.

Ни в какие рамки не лезет. Надо отказывать, но... Иванов внезапно для самого себя посмотрел на просьбу маленького мужичка с другой стороны: по-нормальному пришёл, с уважением попросил. Не ноет, не клянчит, не навязывается. И, похоже, действительно мечтает поприсутствовать. Разнообразить жизнь. Осчастливить, что ли? При уже имеющемся количестве участников ещё один особой погоды не сделает.