Макс Фрай - Зеленый. Том 2 [litres]

С этими словами он выходит так быстро, что можно сказать, исчезает; следом с сиротскими причитаниями устремляется оставленное на вешалке пальто. Рыжий кот выскакивает за ними с адским для непривычного уха воем. На самом деле, этот вой предназначен Тони и Стефану и означает вовсе не что-то ужасное, а наоборот: «Нормально все будет, я за ним присмотрю».

– Чего это он? – наконец спрашивает Тони Куртейн.

Тони молча разводит руками, подразумевая «все сложно». А Стефан в сердцах говорит:

– Да дурью мается. – И, помолчав, добавляет: – С другой стороны, если бы он не маялся, может, и не было бы ничего.

Шел, по идее, домой, потому что устал – не то слово. Сутки, не сутки, а часов двадцать точно не спал. В этом смысле привольная новая жизнь, когда никто ниоткуда взашей не гонит, оказалась серьезным испытанием для организма: слишком много стало соблазнов, и при этом почему-то никуда не подевались дела.

В общем, шел домой, в квартиру на Другой Стороне, вроде бы страстно желая прийти туда поскорее, упасть и уснуть, но как это часто бывает в Вильнюсе, как бы случайно свернул не туда и как бы случайно этого не заметил, пока не прошел так много, что уже проще было честно дойти до речки Вильняле, раз туда потянуло, чем, дав такого крюка, тупо возвращаться назад.

Пошел, конечно, к реке, благо до нее оставалось пройти всего три квартала, свернуть во двор, где раньше был вход в заколдованное кафе Тониного двойника, спуститься по лестнице на Майроне, и считай, уже там. Грех не дойти до реки, когда в кармане припрятана фляга с яблочной водкой, дует теплый юго-западный ветер и заканчивается морозная зима, которая лютовала целые сутки, но вот прямо сейчас отступает, возвращается мокрая ветреная благодать.

Издалека увидел, что на маленьком пешеходном мосту кто-то стоит. И сразу подумал: интересно, кого судьба мне послала? И если на то пошло, какая из судеб – моя персональная, или сама Большая Судьба?

Вот что значит мышление перестроилось. Окончательно стало, как это называют, «магическим». Только без уничижительной коннотации – в сложившихся обстоятельствах такой подход и есть здравый смысл.

Справедливости ради, условно разумное соображение, что некоторые события случаются просто так, без особого смысла, тоже пришло ему в голову. Но не первым делом, как раньше, а в последнюю очередь, неохотно, как бы из чувства долга: «здравую мысль заказывали? Ну вот я здесь». И не остудило энтузиазм, а только слегка насмешило: просто так, значит? Серьезно? Без особого смысла? Ха-ха.

Видеть линии мира, здесь, на Другой Стороне, оказалось гораздо труднее, чем дома. Что на самом деле естественно: материя есть материя, против ее законов не очень-то и попрешь. То есть попрешь, конечно, куда ты денешься, просто не факт, что будет легко. Впрочем, прием, который придумал, оказавшись в безвыходном положении – представить, будто рядом находится Стефан, – работал и здесь. Другое дело, что не всегда с первого раза. Но с четвертого-пятого тоже не катастрофа. Для начала вполне ничего.

Интересно, конечно, что сам Стефан по этому поводу скажет при встрече. Но если до сих пор не примчался и не устроил скандал, значит, наверное, все в порядке, можно и дальше эксплуатировать его галлюциногенный образ. Вряд ли Стефан станет смиренно неудобства терпеть.

В общем, дошел до моста быстрей, чем сумел переключить зрение. Поэтому увидел там женщину в мешковатой куртке, без какой-то дополнительной информации о свойствах материи, из которой она состоит. Но все равно сразу понял, что женщина непростая; на самом деле ничего он, конечно, не понял, только почувствовал, что происходит нечто из ряда вон выходящее. Словно невидимая рука легла на затылок, невыносимая, ласковая, полная силы, почти несовместимая с жизнью, и Эдо подумал – вроде бы сам, но каким-то чужим, незнакомым, очень спокойным и одновременно ликующим внутренним голосом: «Данэ Тэре Ахорум». Играет Большая Судьба.

Женщина обернулась, бледный луч далекого фонаря высветил разноцветную челку, и вот тогда он ее узнал. Радужная гадалка из Берлина и «Кофе-вана». Точно она.

Пошел ей навстречу, улыбаясь не как случайной знакомой, а как старому другу. Сказал:

– Доброй ночи. Ничего себе встреча! Ну и дела.

Гадалка посмотрела на Эдо с таким изумлением, словно у него выросли, как минимум, крылья, хвост и рога. И подняла правую руку не то в приветственном жесте, не то закрывая лицо.

Решил, она его не узнала, напомнил: