Барбара Морриган - Сердце, что растопит океан [litres]

Я кладу на снег кулон с засушенным жёлым цветком и оставляю отпечаток своей ладони рядом с остальными. Я столько раз преследовал добычу во время тяжёлой охоты, взбирался на самую высокую гору острова, вытягивал огромных рыбин из проруби, побеждал в шуточных схватках с соседскими мальчишками и избегал настоящих схваток с дикими животными в ночном лесу… Но ничего из этого не было так сложно, как заставить себя сказать: «Прощай». Я отнимаю ладонь от снега и замечаю под ней что-то необычное. Вглядевшись, я чуть не теряю дар речи и начинаю крутить головой, цепляясь взглядом за присутствующих. Вато замечает и подходит ко мне. Он ахает и подзывает остальных. Они собираются и начинают оживлённо галдеть над моей головой. Их голоса сливаются в гул, и мне требуется время, чтобы собраться с мыслями и осознать: под снегом, где я оставил отпечаток своей ладони, взошёл маленький зелёный росток. Неокрепший, едва заметный…

Первый за тридцать лет.

Я никогда не перестану удивляться поразительной природе Коа’Коа. Я прихожу в этот лес каждый день на протяжении полугода и каждый чёртов день забываю, как дышать, – настолько меня восхищает то, что я вижу. Я видел, как ветви деревьев и кустарников медленно пробуждались ото сна. Как звонкие весенние капли начали падать, щёлкая по носу зазевавшегося путника. Я иду сквозь буйные заросли ослепительной зелени и не могу надышаться разреженным влажным воздухом. Сегодня идёт дождь, хотя это скорее ливень, прибивающий огромные зелёные листья к земле. Но я восхищён – с какой ещё стороны мой родной остров откроется мне?

Ступать по влажной земле босыми ногами всё ещё непривычно. На мне тонкие льняные шаровары и лёгкая рубашка, намокшая и прилипшая к телу. И хотя прошло полгода, плечи всё ещё помнят тяжесть свитера и огромной меховой куртки, в которой приходилось спасаться от мороза. Я протягиваю руку и провожу кончиками пальцев по высокой мокрой траве. Где-то вдали гремит гром, и я знаю, что нужно возвращаться, но даю себе ещё несколько минут насладиться миром, который я так безумно люблю.

Я прихожу сюда не только, чтобы почувствовать единение с природой. В этом лесу я могу побыть один, и мне удаётся на время сбежать от собственных мыслей и тревог. За эти полгода не прошло ни дня, когда бы я не думал об Ину. Почему она ушла одна? Мог ли я это предотвратить? Было ли ей страшно? Больно? О чём она думала в последнюю секунду? Прокручивая в голове эти вопросы, мне приходится собирать в кулак всю волю, чтобы не дать себе снова провалиться в пучину отчаяния. Я вспоминаю слова бабушки: « тому, что случилось, было суждено случиться», и нужно жить дальше, несмотря ни на что. Что бы ни случилось с Ину в тот день, с тех пор мир изменился. Лёд сошёл с океана, снег перестал идти и растаял за месяц. Деревья ожили и стали приносить плоды. Жители Коа’Коа обезумели от радости, осознав, что тепло и солнце возвращаются к ним. А с ними вернулись и те, кто покинул нас тридцать лет назад. Люди стали замечать, как кто-то то оставит на пороге дома ароматный венок, то соберёт ночью в тугой сноп жёсткое сено или поможет за три дня справиться с тяжелейшей лихорадкой, от которой, казалось, уже нет спасения. В наши дома вернулись алтари, а с ними – подношения в виде зёрен, цветных лент и цветов. Некоторые могли заметить, что шаманы пришли в себя, словно все эти годы их мучил страх навсегда остаться без поддержки духов, но он наконец развеялся вместе с тяжёлыми снежными тучами над Коа’Коа.

Я бреду по влажной тропе, слегка морщась от крупных дождевых капель, падающих на лицо. Из раздумий меня выводит странный звук. Я останавливаюсь и прислушиваюсь, но различаю только шелест листьев и шум дождя. Но я решаю удостовериться и делаю несколько шагов с тропы, углубляясь в лес. Вдруг меня ослепляет яркая вспышка света. Бело-золотые отсветы заставляют зажмуриться, и я слышу позади оглушительный треск. Я падаю на землю и закрываю голову руками, чувствуя, как что-то огромное падает на расстоянии вытянутой руки от меня. Открыв глаза, я вижу поваленное дерево, обуглившееся от удара молнии. Ощупав себя, я замечаю, что щека у меня слегка рассечена веткой, задевшей меня при падении, но в остальном я остался невредим. А ведь ствол упал на то место, где я стоял несколько секунд назад. Я поднимаюсь на ноги, стараясь унять дрожь в коленях и привести дыхание в норму. Сердце всё ещё бешено колотится от страха, но мне удаётся взять себя в руки.