Хелен Тодд - Люфт. Талая вода [litres]

– Не смейте доставать деньги! – Она зло глянула на мистера Лоуренца. – Этого еще не хватало. Мой сын обязан вам жизнью. Я не возьму ни копейки.

– Я провожу. На улице непогода, ночь. – Коул накинул пальто и поспешил вслед за врачом.

Как только дверь захлопнулась, Роберт облегченно выдохнул. Тревога уходила, сменяясь усталостью. Он поставил чайник. На верхней полке стояло несколько бутылок коньяка – для выпечки – и бутылка вина. Сойдет.

Аннетт в это время сидела на кухне. Роберт выразительно посмотрел на нее, явно ожидая объяснений.

– Я не знаю, как это объяснить… Спать не пойду, не думаю, что выйдет уснуть, а до утра осталось совсем ничего, – сказала Ани, понимая, о чем думает Роб.

– Выпей. – Он протянул чашку с глинтвейном, но, уловив нерешительный взгляд, добавил: – Тебе нужно. Ты молодец, поначалу думал, свалишься в обморок, но нет, обошлось. Объяснения… Она просто на мгновение оказалась в другой реальности. Будем думать так. Идет?

Обсуждать его предположение не стали. Роберт налил себе кипятку. Некоторое время они стояли молча, не двигаясь. На его губах застыла полуулыбка, он наклонил голову набок и с любопытством заглядывал в большие карие глаза. Молчал, наблюдая, как в ее зрачках отражались маленькие отблески от полыхающего огня на плите. Как они тонули в необъятной тревоге и скорби. Она смотрела осмысленно, излишне глубоко. Так, словно заглядывала в его душу, словно читала каждую эмоцию в его движениях.

Он вглядывался в ее бледное лицо, растрепанные волосы, которые она по привычке заправляла за уши. Тонкая шея, мягкие губы и пронзительный взгляд. Черные, будто пережаренный кофе, глаза отражали его переживания. Смотрели слишком понимающе, слишком… Ани закрылась чашкой, делая несколько глубоких глотков.

– Иди спать. Завтра выходной, но чувствую, все это добром не закончится.

– Спокойной ночи. – Аннетт поставила пустую чашку на стол, бросила странный, совершенно не свойственный ей взгляд и ушла наверх, оставив после себя сладкий вишневый аромат.

Уснуть он не мог. Остался сидеть на кухне, дожидаясь мистера Коула. Бессмысленно, ведь навряд ли тот успеет вернуться до рассвета. К счастью, в пекарне выходной. Роберт сидел, подперев голову руками. Сжимал виски, в надежде заглушить старые воспоминания, но они волна за волной обдавали его душу ледяным холодом, смывая накопленное тепло, гася вспыхнувшие угольки надежды. Он задыхался, хотя хватало воздуха.

Время тянулось медленно. Стрелка часов едва перевалила за три. Освещение на несколько секунд заморгало, а затем предательски потухло – перебои с электричеством закончились, – теперь его нет. Роберт тяжело вздохнул и решил подняться наверх.

Он шел по ступеням и внезапно налетел на Аннетт. Та невольно вскрикнула и пошатнулась, едва не упав. Он крепко сжал ее плечи. Сквозь темноту ощущал встревоженный взгляд: ему не следовало этого делать. Ани оказалась слишком близко, настолько, что он слышал встревоженное дыхание и дурманящий вишневый аромат. Хотел отступить, но пересилить себя не смог.

– Тише, – Роб говорил медленно, казалось, что он улыбается. – Все в порядке, все свои. Не дрожи так – я чувствую себя виноватым.

В низком тоне сквозила хрипотца. Он тяжело вдохнул, осторожно разжал ладонь и бережно провел пальцами по ее обнаженному локтю. От этого прикосновения Ани вздрогнула.

– Не спится?

Роберт не хотел отвечать. Нервная усмешка – он прятался за ней, но бесполезно, – темнота скрывала то, что считала нужным.

– Пойдем, тебе стоит отдохнуть. – Теплые пальцы бережно сжали его руку. – Я заглядывала к Молли, она спит, все хорошо.

– Тогда пойдем наверх.

Роберт, в прошлом перебивавшийся в разных местах, радовался каждой ночи, проведенной на уютной мансарде. Еще до зимы им удалось достать новые мягкие матрасы, утеплить стены досками от ящиков, которые бесполезным хламом валялись в подвале. Аннетт сшила новое постельное белье, и пуховые одеяла преобразились: разноцветные лоскуты выглядели по-своему празднично.

– Спасибо тебе за помощь. – Ани зажгла восковую свечу и поставила ее на небольшой столик меж кроватей. – Молли просила передать, что обязана тебе столько, сколько навряд ли сможет отдать.

– За это не благодарят. – Тень, падающая на Роберта, скрывала его эмоции, но Аннетт чувствовала сквозящую боль в каждом слове.

– Благодарят за небезразличие. За то, что тут, – она коснулась горячей ладошкой его груди, – есть тепло.