Хелен Тодд - Люфт. Талая вода [litres]

Он смочил полотенце и вытер кровь с кожи. Его опасения не оправдались – ранение оказалось неглубоким. Но дело не в этом. Диккерсон никак не мог оправдать его. По опыту с уверенностью сказал бы, что это ножевое, но ни следов на одежде, кроме крови, – ничего. Как?

– Роб?

В дверях показался Коул. Обескураженный увиденным, он замер в дверном проеме.

– Аннетт сейчас принесет инструменты. Госпитали уже не работают, а если работают, то навряд ли пригонят машину – за окном по колено снега. Я сделаю, что смогу, но… завтра ее лучше отвезти.

– Я заведу машину.

– Нет, – он ответил строго, холодно, даже не взглянув. – Нет времени на машину. На дворе вьюга, думаете, крохотный «Фиат» сможет довезти ее в другой конец города? По нечищеным дорогам?

Коул тяжело вздохнул, понимая, о чем говорит Роберт. Сейчас Коул едва ли напоминал самого себя: привычная строгость, холодность и уверенность улетучились, сменившись переживанием и тревогой.

– Кровотечение небольшое, порез неглубокий, ничего смертельного, я зашью, но ей нужен будет уход и присмотр. И, чтобы исключить осложнения, осмотр врача.

Роберт протер свои глаза, задумался и приложил ладонь ко лбу Молли. Холодный, значит, температуры нет. Хороший признак.

Люстра, ярко освещающая небольшую комнату, несколько раз потухла, пугающе оповещая, что вот-вот может погаснуть свет.

– Черт подери это электричество! – Коул сжал кулаки.

– Есть свечи?

– Да, на кухне.

Не обратив внимания на Аннетт, в руках которой едва помещалась ноша, Коул случайно задел ее. Громоздкий чемодан с громким стуком упал на пол, щелкнули засовы, и он раскрылся. По паркету разлетелись деревянные коробки с аккуратными надписями, перечисляющими список инструментов, разная мелочь, испачканная в крови повязка на руку. На темно-зеленой ткани виднелся красный крест. Среди вороха рассыпавшихся бумаг лежало удостоверение «Военврач».

– Прости, я спешил, – Коул шумно выдохнул и поторопился уйти в свой кабинет – там он сможет позвонить и вызвать врача.

– Не собирай, все потом, – Роберт достал бутылочку со спиртом и протер руки. – Принеси глубокие тарелки и кипяток.

Работа началась. Роберт ошпарил инструменты, протер спиртом, осторожно обработал край раны обезболивающим и принялся за дело. Ани помогала – подавала, что просили, ополаскивала полотенца, меняла воду, а в свободную минуту сжимала руку Молли.

Роберт ловко соединял ткани. Шов ложился ровно, мелко, практически незаметно. Из соседней комнаты доносился раздраженный голос Коула. Судя по всему, он с кем-то ругался. Иногда гнетущую тишину разрывал телефонный звонок. Резкий, громкий.

После новых скачков напряжения Аннетт зажгла свечи. Но сегодня привычное согревающее пламя казалось угрюмым и жестоким. Свечи таяли, напоминая о том, что жизнь не вечна, что она с каждой минутой становится короче.

Воздух в комнате наполнился волнением и тревогой. Но стоило Ани посмотреть на сосредоточенного Роберта, как становилось легче. Его действия были выверенными, точными, и наблюдение за его работой успокаивало. Закатанные рукава, мятая футболка, растрепанные волосы… Во всей этой небрежности было тепло. Несмотря на нахмуренные брови и перенапряженные мышцы, от Роберта сквозило заботой. Он бережно делал повязку так, чтобы закрыть свежий шов.

– Найди ночнушку. – Роберт вытер выступившие капли пота со лба и сложил инструменты. – Я помогу переодеть и уложить в кровать. Хорошо, что испачкалось только покрывало.

Молли хрипло дышала.

– Врач будет к ночи, – Коул говорил совсем тихо. – Роберт, я не знаю, как тебя благодарить.

– Я делал то, что должен, за это не благодарят. Но, мне кажется, это требует объяснений. Не так ли?

Коул кивнул.

– Чуть позже, я… все объясню. Но не сейчас.

Дверь негромко хлопнула.

– Вам повезло. – Седая женщина вышла из комнаты Молли. – Внутренних кровотечений нет, шов обрабатывайте, через пару недель явитесь на прием. Если не выйдет – ничего, вам есть кому довериться. Но лучше прийти. И запомните: не носить тяжести. Девочка юна, быстро отойдет.

Врач торопливо надела берет и потуже завязала шарф – на улице вновь бушевала вьюга. Женщина помотала головой, достала из сумки бумагу – выписала назначения – и протянула Роберту.

– Береги себя. – Сухие пальцы крепко жали запястье Роберта. – В теплых руках всегда будет биться чье-то сердце.

Врач взяла сумку в другую руку и направилась к выходу.