Полина Люро - Лёка [СИ]

Все, читай — родные, были в шоке. Решили, что это последствие стресса и экзаменов, депрессия и всё такое. Я не мешала им так думать и до следующего года молча устроилась на работу лаборантом.

А на самом деле просто ещё не решила, кем хочу быть. Зато точно знала, что не буду учиться там, куда меня так усердно запихивали папа с мамой. Им об этом не говорила, чтобы не расстраивать, и даже младшей сестре позволяла называть себя «безмозглой курицей». Ну и ладно. Пусть думают, что хотят. Это ведь моя жизнь, и что с ней делать ― мне решать.

Я посидела на кухне, погрызла чипсов, потом несколько раз ходила то к Катьке, то к Ние, но они обе спали, как сурки, и это было хорошо. Наконец, смогла заняться собой: приняла душ и переоделась, попыталась почитать, но почувствовала, что очень устала, и сама не заметила, как уснула за кухонным столом.

Проснулась я от шума, что-то упало, и совсем недалеко. Сначала я сбегала в комнату сестры и убедилась, что с ней всё в порядке. А потом зашла к моей новой знакомой. Ния встала и, видимо, пыталась уйти, но упала ― сил не хватило. Раз уж она проснулась, я решила вплотную заняться ею. Для начала помогла ей сесть на пол.

― Ния, слушай, ты слаба, идти тебе пока никуда нельзя. Давай я промою раны и обработаю их йодом. Одежду дам ― переоденься. Мы с тобой одного роста, ― ободрённая тем, что она меня слушает и не возражает, достала из шкафа рубашку и джинсы, ― держи, думаю, будет в самый раз.

Вместо ответа странная девушка кивнула и стала расстёгивать на себе одежду. Она разделась при мне безо всякого смущения, будто делала это много раз. Зато я смутилась и пошла за аптечкой. Вернувшись, старалась не пялиться на практически обнажённую девчонку, осторожно вытерла кровь с её лица. Я же помнила, на виске была рана, кровь из неё заливала полщеки и даже попала на кружевной воротник. Но сейчас никакой раны там не было. Ни следа, ни капельки…

Стараясь не подавать вида, что удивлена, попыталась протереть рану на животе, но Ния сделала это сама. Как я уже подозревала ― не было даже следа от удара чем-то острым; чистая кожа ― ни шрама, ни даже тоненького пореза. Я прекрасно помнила, сколько там было крови, меня тогда от одного её вида чуть не вывернуло. А её трико, валявшееся рядом на полу, до сих пор было в красных пятнах. Кто же ты такая, Ния?

Видно, в этот раз мне не удалось скрыть своего удивления, потому что Ния бесцеремонно вернула на место мою отвисшую челюсть и усмехнулась. Показала свои белые зубки, и мне померещилось, что их гораздо больше, чем должно быть у обычного человека. Ну и привидится же такое! Я почувствовала, как мгновенно вспотела спина, а Ния, заметив мой страх, снова улыбнулась и, готова поклясться, что это была улыбка хищника, поймавшего добычу.

Мне захотелось оказаться как можно дальше от моей новой знакомой, но я постаралась сделать «спокойное» выражение лица, и передала Ние чистую одежду. Затем встала, хоть ноги мои предательски дрожали, и собралась выйти, но меня остановил её голос.

― Я очень голодна. Может, у тебя найдётся что-нибудь, пожалуйста, Лёка, и перестань же, наконец, меня бояться. Я не опасна для тебя, хоть и понимаю, что выгляжу необычно. Это, должно быть, тебя пугает. Просто постарайся не обращать внимания. Не моя вина, что такой родилась, ― её голос звучал грустно.

― Ладно, попробую; пошли на кухню, поищем тебе пропитание, ― я старалась, чтобы голос звучал ровно, но получалось неважно. Потом пошла вперёд, Ния отстала, должно быть, переодевалась. Пришлось остановиться и подождать её. Через минуту она вышла из комнаты: худенькая девчонка лет пятнадцати, которой даже мои узкие джинсы были велики, а уж рубашка ― просто болталась как на вешалке. Она выглядела смущённой и беспомощной, но я не забыла её хищный взгляд и улыбку, а ещё как она дралась в переулке. Поэтому инстинктивно старалась не поворачиваться к ней спиной.

Дав Ние возможность умыться и отмыть руки от крови, отвела её на кухню. Жестом щедрой хозяйки открыла для неё холодильник и кивнула ― мол, налетай. И отошла в сторону, наблюдая, как её глаза внимательно осматривают продукты на полках.

«Что же она возьмет? — думала я, ― сырое мясо в морозилке. Может ей сказать об этом?»

Но Ния меня поразила и даже немного разочаровала своим выбором: она взяла сыр и масло и стала делать бутерброды. По-хозяйски включила электрический чайник и спросила, какой чай я пью. Через несколько минут мы с ней сидели за кухонным столом и наворачивали хлеб с маслом, запивая его чаем с вареньем из маминых запасов. Потом я достала из буфета конфеты и, видя с каким удовольствием и жадностью Ния их ест, подумала, что ошиблась в ней. Сейчас она мало походила на хищника, передо мной был просто изголодавшийся подросток, видимо, попавший в неприятности.