Дмитрий Дашко: Лучший из худших

Я попробовал суп. Не баланда, которой меня потчевали в тюряге, но и далеко не те разносолы, к которым я привык в семье. Чуток сладковатой подгнившей картошки, несколько рисинок и нечто, отдалённо напоминающее мясо, хотя биться об заклад, что это именно оно я бы не стал.

На второе было картофельное пюре, на вид вполне аппетитное, с кусочком жареной рыбы, но, попробовав и то, и другое, я с огромным трудом проглотил тошнотворный кусок. Пюре оказалось сваренным из концентрата и больше напоминало измельчённую целлюлозу, а вместо нормальной рыбы нам положили обжаренную селёдку.

Есть это было невозможно.

Я думал, что только один буду крутить носом от такой пищи, но, практически все отодвинули в сторону миски, практически не притронувшись к ним.

Многие с завистью наблюдали за тем, что и с каким удовольствием уплетают за обе щеки солдаты. Их явно кормили иначе.

Не успели допить компот, как всех погнали на улицу строиться.

Дальше снова было монотонное изучение устава, такой же скудный и неаппетитный ужин, ночная прогулка перед сном и, наконец-то, любимая всеми солдатами команда «отбой».

И только я натянул на голову серое кусачее одеяло, как кто-то похлопал меня по плечу.

Я поднял голову. Это был дневальный.

– Ланской?

– Да.

– Ты подтягиваться не умеешь?

– Ну, я.

– Баранки гну. Пизд…й в спортзал, тебя ефрейтор Санников тренировать будет.

Я встал с кровати, надел шлёпанцы и потопал в указанном направлении. Шёл с тревожным чувством, не ожидая ничего хорошего. Методы воспитания в батальоне ещё те. Не удивлюсь, если мне сейчас зарядят несколько раз по морде и поддых.

Дать сдачи? Я б удовольствием, только кураж, с которым я месил тюремщиков, исчез и больше не приходил, а без него мои физические кондиции оставляли желать лучшего. Обычный задохлик, отпинать которого сможет практически любой, не говоря о звероподобном ефрейторе Санникове.

Ему достаточно ткнуть в меня пальцем, и я сразу приземлюсь на пятую точку. Да и конфликтовать со старшими по званию тут, мягко говоря. Не принято. Не то что не поймут – превратят жизнь в филиал одного всем известного учреждения из загробной мира.

Так что я очень старался не лезть на рожон и давать в себе то и дело вспыхивающий внутренний протест. Пока что у меня хватало здравомыслия и соображалки, что ни к чему хорошему борьба за собственные права не приведёт.

Это не дом, тут нет отца и матери, здесь армия, а ты в ней всего-навсего винтик. Борьба с такой системой заранее обречена на проигрыш.

Почему всё так херово-то, а? Начал в новом мире не то чтобы с «нуля», а с какой-то отрицательной величины? Бонус в виде аристократического происхождения вообще мимо пролетел. Я теперь больше не дворянин, обычный зэк, который ищет способы как можно быстрее оказаться на свободе, выбрав для этого такой вот экзотический вариант с батальоном смерти.

Толкнул высокую деревянную дверь, выкрашенную в белый цвет, и оказался в большом спортивном зале. Основную часть занимало игровое поле, которое при желание становилось баскетбольным, футбольным или волейбольным. Тут тебе и кольца, и ворота в углу, и пока сложенная сетка. По периметру пущена шведская стенка, стопочкой сложены маты. За полем боксёрский ринг, с десяток подвешенных к потолку боксёрских груш, три стола для настольного тенниса и качалка, причём довольно неплохо оборудованная. По количеству тренажёров она мало чем уступала спортзал, куда я ходил в прошлом.

Там меня ждала одинокая фигура Санникова.

– Господин ефрейтор, рекрут Ланской прибыл по вашему приказанию, – доложил я.

– Вольно, рекрут.

Санников переоделся в спортивный костюм с большим имперским гербом на спине. Обут он был в «дутые» кроссовки.

Я расслабил одну ногу.

– Ты слабак, Ланской, – заговорил ефрейтор. – Висел на турнике как сосиска и дёргал ногами. Заруби себе на носу – слабаков в армии не любят, из-за них страдает всё подразделение. Здесь любой зачёт по слабейшему. Будешь лажать, потянешь взвод вниз – из-за тебя станут страдать остальные. Догадываешься, как они будут вымещать на тебе свою злость?

– Так точно, догадываюсь.

Тут не надо быть Вангой, чтобы предсказать: станут всячески терроризировать, избивать и превращать в изгоя-чмошника, которого лишний раз пнуть или напрячь – не грех. Таковы законы мужского общества.

– Молодец, что догадываешься. Только этого мало. Мне слабаки не нужны, поэтому каждый день после отбоя будешь приходить сюда в спортзал для дополнительных занятий. Даже если у тебя руки-ноги отваливаются, тащишь сюда свою задницу и делаешь то, что я прикажу. В конце концов это и в твоих интересах. Усёк, рекрут?