Нина Еперина - Фото мужчины в шляпе с улыбкой и чуть в профиль

В гробовой тишине за ямой запиликала рация, и я понял, что это у генерала. Он что-то ответил в нее, а потом прокричал всем:

– Его поймали. Можно вставать с земли. Подъем! – и опять закричал еще громче в рацию. – Срочно вызывайте «Скорую», есть раненые!

Я тут же подскочил с земли и огляделся. Генерал склонился над Натэлкой и что-то ей говорил. Рядом присела Жанна. Я побежал к ним. Натэлка лежала на земле, а чуть ниже плеча на груди у нее расплывалась кровавое пятно!!! Она была без сознания. Боже мой! Да что же это такое!

– Это он в тебя целился, в спину, но ты наклонился и поэтому попал в твою подругу. Срочно нужна помощь. Постарайся привести ее в чувство и держи в сознании, а я побежал к моим мужикам. – генерал нажал мне на плечо, чтобы я присел и уложил мне ее голову на колени.

Все нервно задергались! Люди не понимали, что делать? То ли хоронить Люсю, то ли помогать раненой, то ли разбегаться, как можно дальше и быстрей?! Я тоже не понимал, а что же мне делать? Я должен похоронить мою законную жену и любимого человека! Должен! Моя душа просила этого! Гроб лежал в яме, и никому, пока, не было до него никакого дела! А Натэлка, она моя подруга, которая только что пострадала из-за меня! И что же мне-то делать?

Я сидел на земле болван – болваном и держал голову моей подруги на коленках, а сам от страху чуть не падал в обморок. Я весь похолодел от ужаса! Я ждал выстрела в спину и не знал, с какой стороны он должен прозвучать!? Это ужасное чувство! Ужасное! Когда холодеет все внутри от животного страха, который нельзя остановить! Я все-таки трус. Я это понял в ту же минуту и очень откровенно! Я трус! Я чуть не напустил в штаны! И что теперь с этим делать? Рядом, прямо на земле сидела Жанна. Вид у нее повторял мой! Она тоже не поняла, что произошло и что теперь делать?

Натэлка вдруг выгнулась, громко вздохнула и попыталась открыть глаза. Слава Богу!

– Натэлка! Это я! Слава! Слышишь? Открой глаза! Дыши! Дыши! Я тут! Я рядом. Дыши! Ты можешь открыть глаза? Генерал велел привести тебя в чувство, пока врачи не приехали. Открой глаза! Подруга! Открой!

Натэлка повела глазами под веками туда-сюда и постаралась их приоткрыть. У нее получилось. Она посмотрела на меня, на Жанну мутным взглядом, потому что наверняка не понимала, что только что произошло.

– Что случилось? – спросила она слабым голосом, чуть ворочая языком. – У меня в груди больно….

– Тебя только что ранили. В грудь. Но это не серьезно. Сейчас «скорая» приедет и все будет хорошо. Ты, пожалуйста, не теряй сознания. Давай говорить со мной. Ты должна дождаться врачей. Поняла? Говори со мной.

– Мне больно. Я не могу говорить. – прошептала Натэлка и опять стала терять сознание, но тут из народа, который стал подниматься с земли, подошел молодой мужчина и сообщил нам:

– Так. Я врач. Давайте я ею займусь, а вы заканчивайте похороны. Нехорошо так все бросить. Давайте я ее у вас приму.

Он присел около меня и забрал Натэлкину голову на свои колени, а я поднялся и стал смотреть по сторонам. Я не знал, что мне делать? Но тут проснулась Жанна и осмысленными глазами посмотрела на меня.

– Я сейчас все буду доделывать. – сказала она и пошла искать разбежавшихся похоронных мужиков.

Народ, оглядываясь, подтягивался к краю могилы. Потом пришли три работника кладбища и приступили к своим обязанностям закапывания моей Люськи землей….

А потом земля гулко била о крышку гроба, отдаваясь в моем сердце, пока не появился бугорок и рабочие не водрузили на него крест, на него венки с искусственными цветами, потом букеты с живыми цветами, потом приезжала машина «Скорой помощи» и санитары грузили Натэлку в машину. Она так и не пришла в себя.

Я не мог ехать с ней, у меня был впереди «прощальный стол для соседей», так принято у нас в Крыму. И только потом мы с Мариной смогли навестить мою подругу. Один я не смог бы. Меня трясло и колотило на нервной почве, и я все время хотел куда-нибудь упасть, за какой-нибудь шкаф.

Но…, в больнице нас вдруг к ней не пустили, потому что ее оперировали, а нам с Мариной нужно было ждать. Только к вечеру нас обрадовали удачно завершившейся операцией, и я смог уехать к Мише, просто лечь на кровать, вытянуть ноги и отключиться. Или хотя бы просто попытаться отключиться.

Тяжелый день не хотел уходить из моего организма никак! В голове крутилась всякая муть и воспоминания. Я всегда знал, что нельзя давать волю чувствам. Никогда! Но тогда на меня напали женские рыдания вслух и взахлеб, я даже испугался! Не хватало еще заламывать руки и кусать по-женски губы, поэтому пытался сдерживаться, но все равно я три часа рыдал у Мишки на плече! Я помню, чем это закончилось! Мы до утра «утешали» друг друга!