О’Санчес - Я Кирпич

Катя – натура мягкая, но вспыльчивая, и гнев ее непритворен, хотя и неглубок. Ни проституткой, ни распутницей она в прямом смысле этих терминов не является, вполне способна быть бескорыстной с мужчинами, относительно верной с одним из них, но тем не менее замысел найти себе богатого мужа, друга или хотя бы почтенного годами спонсора сидит в ней крепко: она достаточно часто делилась этой мыслью во всеуслышание, а не только со мною. Я бы ей вполне подошел во всех ипостасях, вплоть до супружеской, знай она про обе мои квартиры, плюс денежные вклады в банках… Она даже и сейчас, при наличии жениха, держит меня, безалаберного ровесника Севу Кирпича, небогатого холостого квартировладельца на Васильевском, где-то на дальней периферии своих матримониальных планов, как бы на всякий случай, про запас…

В свое время довелось мне побеседовать на одном из литературных блогов с каким-то чуваком, мизантропом-прозаиком, тот считается культовым в своем низкопосещаемом чулане. Так он высказался насчет женщин в том смысле, что «женская продажность – это как буфера, неотъемлемая часть женской натуры и разница только в объеме». А мужчин вообще за людей не считает: «Мы – самый верх интеллектуальной пищевой цепочки ноосферы, но и всего лишь, во всем же остальном – обычные гамадрилы». Может, и есть какое-нибудь просяное зернышко в его рассуждениях… но я не специалист по евгенике, спорить не возьмусь… Нет, Катя не жадная и не продажная, несмотря на свою профессию гламурной журналистки, а меня поддаивает почти незаметно, очень даже умеренно… без умысла, просто по вековечному женскому инстинкту.

– Кать, остынь. Насчет денег – эта игра такая, социальная ролевая, к слову пришлось. Сама сегодня же анекдотом смешила, а теперь недовольна. Каким, каким… да про английскую королеву, которая торгуется… А в большом свете сексуальные ролевые игры вновь входят в моду, вон, хоть у Джонни Деппа спроси.

– Одно дело, анекдот, а другое… Не нужна мне твоя дурацкая игра! Как сейчас… пырну вот этим ножиком, тогда узнаешь! В низ живота! А почему ты при себе носишь такую хрень? Может, ты скрытый маньяк, Кирпичонок? Может, ты ночной кошмар Васильевского острова?

– Что ношу, нож?.. А… так я его заточить должен, вот и держу прямо перед глазами, чтобы опять не забыть снести в железную мастерскую. Затупился, собака! Это он просто выглядит так устрашающе, а на деле – обычный кухонный нож. Вот, дай-ка сюда палец… нет, лучше запястье!..

– Ага, размечтался!.. – Катя отдергивает руку и успокаивается. – Итак? Я уже готова, а ты все еще без штанов!

По всему видать, что у Кати, а стало быть, и у нас обоих, нет особых причин поторапливаться, но темп вроде бы как задан, и мы с нею начинаем невольно подгонять друг друга, подчиняясь пустой суете. Лень искать носки, поеду в шлепанцах, да так оно и убедительнее: Кате вовсе незачем знать, что я возвращаюсь не сюда, а на Серебристый, на главную квартиру.

– Ну, это три секунды времени. Всё! Где мой рюк-зачило? Чтобы заодно в магазин зайти, пополню закрома, затарюсь провиантом на завтра… Угу, вижу, спасибо. Тогда я тоже готов. Ждем звонка… Алё? Вызывал. Да, да. Зеленая? Ноль сорок шесть? Уже спускаемся…

Женщины – это непростой, но вполне предсказуемый народ: как выходить из дверей – непременно родится что-нибудь притормаживающее… Ок, придется подождать…

– Мыло нашла?

– Да.

– Свет за собой выключила?

– Да.

– Полотенце на место повесила?

– Повесила.

– Края полотенца расправила?

– Господи помилуй, зачем я связалась с этим изувером!.. Да, да, да, повесила на крючок, расправила и утюгом прогладила! Жаль, что не тебя! Воду спустила!

– Симпатичным барышням не следует сердиться.

– А ты не дразнись…

Не люблю вызывать себе такси, но еще больше не люблю, когда оно заезжает прямо во двор-колодец, поэтому наш зеленый «гольф» ждал на улице, как и велено, возле самой арки.

– Чао, милый, всё было просто чудесно! Я тебе завтра позвоню.

– Угу! До встречи! И пристегнись!..

Катя уехала на такси, а я решил прогуляться: пешочком через Тучков мост, мимо «Спортивной», до… до… сегодня до станции метро «Петроградская», а оттуда подземкой два перегона, к станции «Пионерская». Есть ли во мне чувство тревоги, как в предыдущие вечера? Гнусное такое, нарастающее такое?.. Я даже остановился, чтобы прислушаться к себе… Есть. Ой, нет!.. Или есть?.. Нет, точно нет! Даже если и шевелится внутри холодная жабка предчувствия, она совсем иной породы и температуры. О чем-то я беспокоюсь, безусловно, да только совсем-совсем-совсем иначе, нежели сутки назад.