Галина Липатова - Паладинские байки

Робертино протянул ему новую палочку, Жоан жадно затянулся раз, другой, и уже намного спокойнее сказал:

– Ну не веришь мне – хер с тобой. Но что теперь делать-то? Я про яблоко в… там. Ладно ты, но если об этом узнает еще кто, точно уж не поверят…

Джованна снова заплакала. Робертино задумчиво посмотрел на валяющиеся на полу яблоки, уцелевшие от кадетских сапог. Яблоки сорта «золотой ранет» были мелкими, немногим больше клубники, но Робертино сомневался, чтоб даже такое яблоко могло проскользнуть в девственную (пусть и слегка разработанную регулярными играми с фарфоровым членом) вагину. Но делать нечего – яблоко надо как-то достать, а для этого не имеет значения, как оно туда попало: оттого ли, что сеньорита Джованна на него с маху уселась, или оттого, что незадачливые голубки решили поиграть с фруктами и не рассчитали последствий. Робертино сунул в рот свою палочку, затянулся, потом скомандовал:

– Ну, давай, бери даму за руки, я за ноги, и кладем на кушетку. Потом пойди, принеси с диванчика подушку потолще и потверже.

Вдвоем они ловко переместили сеньориту на жесткую массажную кушетку в той же купальне. Она стыдливо сдвинула ноги и попыталась прикрыться полотенцем. Глядя на это, Робертино только хмыкнул, вдруг впервые в жизни испытав настоящий лекарский цинизм, дотоле виденный им только у профессионалов. Пока Жоан выбирал в зале подушки и сдавленным голосом отвечал на вопросы Кавалли – «Все хорошо, вы только не пускайте никого пока», Робертино снял мундир (не хватало еще и его запачкать), аккуратно повесил на стоявшую тут же, в купальне, статую пузатенького фейри с прикрытым листочком причинным местом. Задумчиво пыхая дымной палочкой, он закатал рукава рубашки и тщательно принялся мыть руки.

Вернулся Жоан с диванным валиком.

– Отлично. Подсунь ей под бедра, вот так.

Жоан, жмурясь и отворачиваясь, чтобы не пялиться на поросшую золотистыми кудряшками промежность Джованны, старательно подсунул валик. Джованна опять нервно всхлипнула.

– Сеньорита, прошу вас – согните ноги в коленях и разведите как можно шире, – велел Робертино, намыливая руки до середины предплечья.

– Я… мне стыдно…

– А творить непотребство вам было не стыдно?

Она снова заплакала. Робертино языком переместил дымную палочку в другой угол рта и резко сказал:

– Вы решайте побыстрее, сеньорита. Или вы делаете, как я говорю, или мы уходим, и доставайте ваш золотой ранет сами… О, вот так сразу бы. Жоан, у меня в кармане мундира коробка с палочками, достань одну и дай ей. Пусть успокоится. И с тебя, между прочим, реал серебром, за палки и лекарские услуги. Ну или выпивку мне поставишь…

Жоан выполнил приказ, раскурил новую палочку и сунул Джованне, сам жадно запыхал своей. Робертино подошел к сеньорите, нагнулся, рассматривая. Снаружи ничего не было видно, кроме полураскрытой вагины. Он сунул внутрь палец, осторожно пощупал, насколько достал, вынул. Крови не было, а вот яблочко нащупывалось. Робертино хмыкнул, снова сунул в Джованнину вагину уже два пальца и задвигал ими внутри. Джованна удивленно всхлипнула, охнула.

– Спокойнее, сеньорита. Дальше вашего влагалища яблоко все равно не пролезет, обычно шейка матки плотно сомкнута, она раскрывается только перед родами. Вы же прямо сейчас рожать не собираетесь, насколько я могу судить.

– Нет!!!

– Ну и славно. Теперь придется потерпеть. Заранее прошу меня простить.

Робертино вздохнул и сунул два пальца ей в зад. Джованна ойкнула.

Намыленные пальцы легко проскользнули внутрь Джованниной попки. Золотой ранет теперь хорошо прощупывался, и Робертино принялся нажимать там так, чтобы попытаться вытолкнуть это несчастное яблоко.

– Ой-ой-ой!!! Так не надо, мне больно!!! – заорала Джованна.

Робертино и сам уже понял, что, похоже, несмотря на юный возраст, герцогская дочь страдала изрядным геморроем.

– Сеньорита, вы знаете, что у вас как минимум две геморройные шишки? Вы явно ведете нездоровый образ жизни и едите нездоровую пищу, – с укоризной сказал он.

– Это фамильная болезнь… – всхлипнула Джованна. – Старинное проклятие… Ой! О-о-о!!! Да-а-а!!!

Теперь ее ойканье, перешедшее в стоны, было вызвано тем, что Робертино засунул во влагалище три пальца и задвигал ими.

Похоже, Джованну это сильно возбуждало, она вздрагивала и вскрикивала уже не со страхом, а с удовольствием. Робертино же невозмутимо продолжал двигать пальцами, пытаясь нащупать хвостик яблочка, и не испытывал вообще никаких чувств, кроме чисто медицинского любопытства. Все-таки не зря отвалил десять реалов за дымные палочки – качество оказалось отменным. Вряд ли бы без них он смог бы все это спокойно воспринимать.