Галина Липатова - Паладинские байки

Королевский замысел относительно дворца был особенно грандиозным: его величеству захотелось расписать стены и потолки тронной залы и нескольких больших галерей фресками, в которых была бы отражена вся история Фартальи. Помимо этого еще нужно было сделать фрески в других, менее важных помещениях, так что художников для этого дела пригласили много, но самое важное, то есть роспись тронного зала и четырех прилегающих к нему галерей, поручили маэстрине Сесилье Верни, молодой, но очень талантливой художнице из Дельпонте. Злые языки поговаривали, что за нее короля просила принцесса Джованна, дочка герцога Дельпонте, но те, кто видел работы маэстрины Сесильи, не сомневались, что король выбрал ее вовсе не по просьбе Джованны. Маэстрине Сесилье отдали в полную власть предназначенные для росписи помещения, а также сам король выписал ей разрешение требовать всё, что ей нужно для успешной работы над заказом. Маэстрина Сесилья осмотрела помещения, разметила их и занялась подготовкой эскизов. Для такой работы обычные эскизы, какие она делала на бумаге, не годились, нужно было писать в полный размер и цвет. Так что приступила к работе она еще в феврале. И поначалу шло все хорошо – ведь она занялась сначала тем, что полегче, то есть декором. Пока писала голубей, фениксов и единорогов, обдумывала композицию с историческими персонами. Это было непросто, потому что с тех времен портреты, конечно, сохранились, но были изображены в тогдашней довольно примитивной манере, а это Сесилью не устраивало совсем. Нужна была подходящая натура, особенно для трех основателей династии, братьев Рубесто, Валенте и Поссенто Фарталлео. Проблема заключалась в том, что в старые времена, тысячу лет назад, климат был существенно жарче, и тогдашняя одежда была очень, так бы сказать, скудной. И доспехи тоже. Особенно доспехи. И потому натура должна была бы быть соответствующей этим доспехам и одеяниям.

Перебрав всех столичных натурщиков, Сесилья осталась недовольной. Конечно, были подходящие, но... ей хотелось, чтобы они соответствовали ее представлениям о героях древности, и потому она никак не могла выбрать. А потом, как-то вечером жалуясь за чаем на это принцессе Каталине, известной меценатке и любительнице искусств, вдруг увидела из окна принцессиных покоев тренировочный плац, а на нем – паладинов, которые даже зимой в погожий день тренировались раздетыми до пояса. И поняла: вот это та самая натура, которая ей и нужна!

– Ваше высочество, плохо, – отвечая на вопрос, как продвигаются дела с эскизами, сказала она. – Мне так нужна хорошая натура для эскизов росписи, а вон там, на плацу, такой натуры я вижу аж три десятка человек! И увы, я не могу их получить, потому как это королевские паладины, и вряд ли мне позволят их пригласить для такого совсем не паладинского дела, как работа натурой.

Принцесса усмехнулась:

– Почему же не можете, милая Сесилья? Вам же мой брат выдал разрешение требовать всё, что вам нужно. По-моему, натура для эскизов входит в это «всё». Впрочем… Амадео сейчас вроде бы не очень занят, и можно к нему сходить и попросить.

– Как, прямо так?

– Почему бы и нет?

И принцесса Каталина, поставив чашку на столик, решительно направилась к двери. Художнице только и оставалось, что последовать за ней.

Король действительно был не слишком занят, по крайней мере он не был занят государственными делами. Его величество лежал в горячей ванне в своей купальне, и старшая придворная банщица как раз доливала в эту ванну настойку каких-то лечебных трав. Маэстрину Сесилью провели прямо в купальню. Краснея и смущаясь, молодая художница кое-как высказала свою просьбу, стараясь не пялиться на голого короля. Амадео Пятый на свои пятьдесят лет никак не выглядел, фигуру имел очень хорошую и в общем-то отличное здоровье, если не считать не так давно появившихся болей в суставах, которые он сейчас и лечил горячей ванной с травами.

– Ну так в чем же дело, маэстрина? Разрешение, которое я вам выдал, и на подобные вещи тоже распространяется. Идите с ним к капитану или к любому из старших паладинов, и требуйте кто вам нужен, – сказал король, снова укладываясь в ванну. – Если заартачатся, скажете, что это моя личная просьба – помочь вам. Идите.

И Сесилья пошла в паладинское крыло прямо из королевской купальни, показала дежурному паладину на входе королевское разрешение, и потребовала провести ее к капитану. Дежурный паладин долго изучал бумажку и печать с подписью на ней, потом все-таки пропустил ее и повел куда-то на второй этаж, там в длинном коридоре постучал в одну из дверей. Ему открыл высокий мартиниканец с татуировками на красно-коричневом лице и двумя черными косичками: