Даррен Шэн - Набор коротких рассказов-ответвлений от основных

Вторник. Проснулась сегодня рано. Надо было в туалет. Дверь в комнату Даррена была открыта, но его в кровати не было. Я посмотрела внизу, там тоже никого. Позже, я услышала, как он вошел, прежде чем проснулись мама с папой. Он забрался в кровать и претворился спящим, когда они позвали его в школу. Я не знаю, где он был и что делал. Умираю от желания спросить его об этом, но он тогда подумает, что я шпионила. Сегодня он вел себя еще более странно. Просидел в своей комнате весь вечер, только на ужин спустился, был белым как приведение. Мама думает, что он возможно заболел, а как по мне, так он скорее выглядит напуганным, чем больным.

Среда. Даррену лучше. Улыбчивый и приветливый. Сегодня даже принес пиццу, купленную на свои деньги, и дал мне кусочек. Мальчишки такие СТРАННЫЕ!!!!!

Суббота. Ходили с мамой по магазинам. Купили четыре большие сумки с классной одеждой и шляпками. Не могу дождаться, когда смогу их примерить. Даррен играл на флейте, когда мы вернулись. Какой—то ничего не стоящий свисток, но он называет это флейтой. Мама подумала, что это было просто великолепно, я же думаю, что это не так и хорошо. Я бы смогла сыграть лучше. Он сказал, что нашел её. Почему тогда я не нахожу ничего вроде этого? Поганец!!

Среда. Почти не видела Даррена всю неделю. Он постоянно сидит в своей комнате и играет на своей дурацкой флейте. Я понятия не имею, почему он так на ней помешался. Если бы это была моя флейта, она бы мне уже наскучила. Мама говорит, что он может стать музыкантом, когда станет старше, но как по мне — он недостаточно хорош для этого. Он даже не разрешает мне на ней поиграть, мерзавец!

Пятница. Папа заставил Даррена дать мне поиграть на флейте, но как только отец вышел, Даррен отобрал её у меня. Он постоянно сидит в своей комнате и играет на ней. Меня это достало. Завтра я ворвусь в его комнату, заберу у него флейту и выкину её. Это научит его разрешать мне играть с его вещами и перестать быть таким поганцем!

Суббота. О нет! Пожалуйста! Я не хотела! Он должен был мне сказать. Я не знала. Я должна сейчас же прекратить писать. Мы должны торопиться в больницу. О, пожалуйста, не дай ему умереть. ПРОШУ!!!!!

Лиз Карр полола в саду перед своим домом, когда ее атаковал вампир. Солнце зашло — теплый, багровый вечер — и она сконцентрировалась на сорняках, склонившись, чтобы найти их в сумерках, рассчитывая закончить работу до ночи. Вдруг, две руки сомкнулись вокруг ее талии и подняли ее в воздух. Пара губ прижалась к ее шее. Когда она открыла рот, чтобы закричать, нападавший гортанно прорычал: — Если ты не будешь вести себя тихо — я поставлю тебе засос.

— Гэвнер! — пронзительно закричала Лиз, тряхнув головой, чтобы освободиться, развернуться в его объятьях и страстно поцеловать его.

— Рада видеть меня? — улыбнулся вампир, которого звали Гэвнер Пул, когда она натолкнулась на воздух.

— Глупый вопрос! — проворчала она, целуя его снова. Потом, встав на ноги, она взяла его руку, до поры до времени оставив сорняки, и увлекла Гэвнера в дом.

Этой же ночью чуть позже они лежали, расположившись около огня, тихо разговаривая, обнимаясь и целуясь. Прошло три года с тех пор, как Гэвнер нанес сюда последний визит, и они должны были многое наверстать. Лиз рассказывала Гэвнеру о своей работе — она была медсестрой в ближайшей больнице — а он в свою очередь рассказал ей о своих подвигах в качестве Генерала Вампиров. Иногда его история леденила ей душу — частью его работы был поиск и казнь вампиров-негодяев — но в этот раз в его сообщении не было ничего неприглядного. Все эти три года он был занят заурядными вещами — никаких убийств.

Когда Лиз рассматривала покрытое шрамами лицо Гэвнера и глаза с темным ободком, она вдруг обнаружила, что вспоминает об их первой встрече двадцать шесть лет назад. Тогда она была молодой 23-летней женщиной, в то время как Гэвнеру (хотя она на тот момент не знала этого) было далеко за восемьдесят.

Она столкнулась с ним в больнице Св. Меттью, где начала работать несколькими месяцами ранее. Она была на ночном дежурстве и работала с полуночи до раннего утра. Это было спокойным временем, большинство пациентов спало, посетителей не было, коридоры были безлюдны. Ей нравилось это. Она всегда была немного нелюдима и наслаждалась тем, что делала обход в одиночку, без помех, в компании с самой собой.

Она только что проверила престарелого пациента и уже выходила из палаты, когда услышала срывающееся дыхание в холле. Выглянув, она увидела плотного мужчину, опирающегося на стену и смотрящего на нее темными, неприветливыми глазами.