Дина Бромберг - Дикие лебеди

Лиза не в силах была произнести ни слова, только плакала и кивала.

— Да подумаешь! Это ж всего две недели, до следующей зарплаты. У меня рюкзачок маленький есть, с ним походишь. Документы сделаешь — фигня. Еще и дадут новый паспорт, красивый такой, без совковой символики.

Лиза наконец успокоилась. Прошептала, сильнее вжимаясь в Димкино плечо мокрым лицом:

— Мне показалось, ты ушел. Навсегда.

— Ох, дурочка ты у меня, дурочка. Ты поэтому плакала?

— Ага.

— Тебе какой-то Мустафа звонил. Телефон и адрес оставил.

— А, Мустафа. Который книжки продает, я тебе рассказывала. Он мне обещал.

— Там старушка какая-то, сказал, что добрая, что денег много не возьмет. Что за дела у тебя со старушками?

— Она гадалка, Димочка. Она, может, чего хорошего расскажет.

Димка недовольно поморщился:

— Слушай, зачем тебе все это? Не заморачивайся, прошу тебя. Вы все сделали правильно, теперь надо просто ждать.

— А я не могу просто ждать. Я должна что-то делать,

— Лиза поднялась с пола, собрала волосы в хвост и подошла к плите.

— Ты ужинал?

— Не-а. Тебя ждал.

— А я ужинала.

— Как делала? — переспросил Димка.

— Ужинала, — гордо повторила Лиза. — Меня покормили сегодня. Говорят, — Лизочка, вы самый лучший наш помреж. Вы перетрудились, вас надо покормить. И покормили. Кстати, неплохо заплатили. Эти дураки сперли пустую старую сумку — все мои деньги вот тут, — Лиза похлопала себя по карману.

— Ну вот, сытая пришла, с деньгами, хвастается еще. Кинула, да?

— Не кинула. Я буду сидеть и смотреть, как ты ешь. И получать удовольствие от каждого куска, который ты съешь.

Димка поцеловал ее в макушку и прошептал:

— Рыжая, я тебя люблю.

У нее немного отлегло от сердца. Но сон все не шел, и она ужасно завидовала Димке, который уснул сразу, как провалился. Тоже устал, подумала она. Даже не приставал сегодня, странно, — она погладила его по плечу, он сонно вздохнул, повернулся и во сне обнял ее, поворочался еще немного и снова мгновенно уснул. Ей стало немного спокойнее. Сон пришел наконец и к ней, и она увидела себя летящую над городом в мешковинной рубахе, с клочьями крапивы на рукавах, а над ней кружили белые красавцы лебеди.

«Элиза!»

«Это наша сестра!»

«Элиза!»

«Смотрите, как она хороша!»

«Элиза!»

«Как любим мы ее!»

«Элиза-а-а-а-а-а!»

— Лиз, солнце, ты чего? — Димка тряс ее за плечо. — Я тебя придавил, да?

— Да нет: сон странный: спи, мой хороший, я тебя разбудила?

— Немножко.

— Ну, ничего, спи, — она погладила его по щеке, а он в ответ крепко поцеловал ее в губы.

Старушке по имени Алиса Францевна она позвонила назавтра же, с утра.

— Приходите, милая. Можно прямо сейчас.

— Простите, а сколько:

— Погодите. Вот посмотрю, что у вас за случай, тогда и поговорим. Я за просто так денег не беру,

— чопорно ответила Алиса Францевна.

Ехать было недалеко — старушка жила в Олсуфьевском переулке, в доме постройки то ли начала века, то ли годов двадцатых, с огромными дверями и гулкими длиннющими лестницами. На двери с табличкой «Квартира 47» висел список жильцов и против каждой фамилии помечено — кому сколько раз звонить. «Рейн А.Ф. - 3 раза», — прочла Лиза и трижды уверенно нажала кнопку. Дверь отворилась почти мгновенно. Алиса Францевна оказалась высокой костлявой дамой в тренировочных штанах, старой брезентовой куртке и огромном полотенечном тюрбане на голове. У ног ее, перегораживая вход в квартиру, стояло довольно грязное ведро с водой, в руке — тряпка, с которой текло.

— Вы Елизавета?

— Да, — робко ответила Лиза.

Алиса Францевна энергично выкрутила тряпку, отодвинула ведро поглубже в коридор и пригласила:

— Пройдите, пожалуйста, дорогая моя, но прежде прошу вас, оботрите ноги как следует, видите, все только что помыто. Сейчас я вам дам тапки и провожу в комнату. Вы там посидите немного, — продолжала Алиса Францевна, подталкивая Лизу к третьей справа коричневой двери, — а я освобожусь, постараюсь все закончить быстрее, и мы будем пить чай. Дежурство, изволите видеть. Что поделаешь, — Алиса Францевна великосветски улыбнулась.

Комната оказалась невероятно огромной. При желании из нее можно было бы даже устроить две — размер вполне позволял, да и расположение окон тоже — три окна, узкое, затем широкое, в три створки, и наконец еще одно узкое, с другого угла. Мебель была темная, старая, без полировки, без финтифлюшек. Алиса Францевна наконец появилась — уже переодетая в домашний халат до полу.