Юля Лемеш - Чертов angel

Дежурная летучая мышь даже не заметила визита в ее обиталище, потому что была занята зигзагообразной охотой. Ей было тепло, сытно, ее не волновали вопросы чужого толстого кошелька, до наступления холодов оставалось достаточно уловистых ночей, поэтому она была едва ли не самым счастливым существом на свете.

Погода, вопреки прогнозам, портиться не собиралась. Дни одаривали всех желающих нестерпимой жарой. Дома у Нюси бурлила своеобразная игра в консилиум. Вопросов было много. И все они преимущественно касались предстоящей рыбалки, на которую намылился полковник по случаю грядущей половины отпуска. В котором не был с позапрошлого года. Нюся рыбу удить не умела, в чем призналась для внесения ясности в заумную беседу. Сергей немедленно обрадовался и пообещал обучить ее этому сложному и захватывающему искусству.

— Мне однозначно и бесповоротно не нравятся червяки. Нет, конечно, я знаю, что они невероятно полезные, рыхлят почву и все такое, но насаживать эту гадость на крючок я не намерена.

— И не надо. Мы тебе выдадим хлеб — и все дела.

Попытавшись сообразить, чем ей поможет буханка ситничка в поимке рыбы, Нюся предположила, что, по меньшей мере, придется долбать ею по голове беспечной уклейке.

— Золотая моя, отщипываешь кусочек, пальцами скатываешь катышек, прицепляешь на жало…

— И что, на эту мизерную ерунду клюнет рыба?

— А как же!

— И какая?

— Плотва, подлещик, густерка, красноперка, но она верхолазка, поэтому ловится на небольшой глубине в районе лопухов… На червя, конечно, вернее. А подлец подлещик любит дно, особенно ямы…

Установив, какой объем рыбы можно получить на кило хлеба, Нюся поразилась, что еще не все горожане ринулись на промысел. Рыбалка показалась ей выгодным предприятием с потрясающим процентом барыша. Оставалось одно «но». Доказать сей факт рыбам.

— Я запуталась в ваших густоперках. И потом, откуда я узнаю, где там кто сидит?

Настырный стук в ворота достиг апогея, прекратив ее мучения. Нюся, с облегчением забыв на время про пресноводных, направилась в направлении источника шума, оставив мужчин сортировать снасти.

Городок словно вымер. Можно было пройти два квартала и не встретить никого, кроме зевающего на воробьев кота. Воробьи восторженно принимали пыльные ванны, изгоняя микроскопических блох, и никого на свете не боялись.

Визитершей оказалась соседка. Не учительница географии, а проживающая домом дальше, в облезлой кособокой развалюхе совсем неподалеку от лежбища Кирилловны. Соседка Антонина, игнорируя звонок, так настойчиво билась о створку ворот, что выглядела, словно после боев без правил. Еще про нее можно сказать, что она обладала тяжелой башмачного типа челюстью, пронизывающим нездоровым взглядом прирожденной падальщицы. Корпус дамы обтягивала расцвеченная ярко-лиловыми розанами оборчатая кофта, из которой она выглядывала, как поганый гриб из сумасшедшей клумбы.

Привлеченная шумом в тени облезлой сирени затаилась презрительная полосатая кошка, пренебрежительно наблюдая, чем все закончится и какую выгоду из этого можно извлечь.

По всей видимости, соседка давно атаковала ворота, поэтому при виде Нюси сразу ринулась на абордаж.

— Нюсенька, голубушка, я тут случайно мимо проходила, вижу — ты навстречу. Вот, думаю, какая удача. Давно хотела с тобой поговорить.

Выдав порцию явного вранья, Антонина вперила в Нюсю заискивающий взгляд, определяя теплоту отношений. Решив, что воспитанная Нюся с ходу не пошлет ее куда подальше, она придвинулась поближе и жарко задышала, примериваясь, как бы загнать жертву поближе к забору, чтоб не оставить лазейки для отступления.

— Нюсечка, я не буду ходить вокруг да около. Скажи, ты помнишь мою Татьяну? Хорошая девка, в самом соку.

— Ей, кажется, двадцать пять стукнуло? — спросила Нюся, предполагая, что речь идет о соседкиной дочке.

— Двадцать шесть, — со знанием дела уточнила напористая дама, вытирая шею мужским носовым платком третьей несвежести. — Совсем девка в нашем захолустье засиделась. Все одна да одна, так и охренеть недолго. Женихов, сама понимаешь, тут хрен да ни хрена.

В голосе соседки появились обвинительные ноты, а глаза почти исчезли в недрах напряженного прищура. Сквозь узкие щелки век посверкивали злые точки зрачков.

Действительно, Нюся не намного старше, а все время в мужьях, как улей в пчелах.

— Оставим хрень в покое, лучше уточните — при чем тут я?