Саймон Грин - Пути, которые не избираем

Были даже будущие люди, высокие, тонкие и элегантные, с животной грацией и обтекаемой формой, словно кто–то решил спроектировать более эффективный, более эстетический вид человечества. Они игнорировали всех остальных, уставившись на что–то, что только они могли видеть. Два неповоротливых стальных робота неподвижно стояли в углу, наблюдая за всем горящими багровыми глазами. Они прибыли из будущего, где человечество вымерло, и роботы построили свою собственную цивилизацию. Они разговаривали на стаккато, металлическими голосами.

Основанные на плоти существа, — произнес один. — Отвратительные. Разлагающиеся.

Говорящее мясо, — сказал второй. — Мерзость.

Рыцари в доспехах включили свои энергетические копья, и роботы замолчали.

Старик Время, наконец вернулся, неопределенно улыбнулся, оглядывая Приемную, а затем дал нам троим знак, следовать за ним. Он повел нас через лабиринт извивающихся каменных коридоров, со столь низким потолком, что все мы вынуждены были пригнуться. Дымящиеся желтые факелы горели в железных жаровнях, и маленькие твари сновали взад и вперед по темному полу. Время не уделял им никакого внимания, поэтому я постарался также не замечать их.

Довольно резко мы очутились в мерцающей белой комнате, столь белой, что ослепительный свет был невыносим. Все поморщились и прикрыли глаза, за исключением Времени. Комната была совершенно пуста. Даже дверь, в которую мы вошли, исчезла. Белый свет был столь ослепителен, что трудно было оценить размер или масштаб комнаты, стены и потолок находились настолько далеко, что нельзя было судить о расстоянии до них. Белая комната словно уходила в бесконечность, в то время как стены, казалось, постоянно приближались и отдалялись, сжимались и расширялись, равномерно как сердцебиение, которое я мог ощутить, но не услышать. Сьюзи и Томми стояли очень близко ко мне, и я был рад их человеческому присутствию.

Посреди комнаты совершенно одиноко стоял сложный и вычурный механизм, части которого работали так замысловато, что я не мог уловить всех деталей. Казалось, он не принадлежал белой комнате. Он походил на грязный гвоздь, забитый глубоко в белую плоть. Само его присутствие было оскорбительным. Старик, Время деловито суетился над механизмом, засучив рукава, чтобы проще залезть руками глубоко внутрь него, внося тонкие корректировки, которые только он понимал, при этом ворчливо бормоча себе под нос, за пределами слышимости.

Наконец он отошел с гордым видом назад и энергично кивнул. Мы все почувствовали, что механизм ожил, гигантский глаз медленно открылся и стал нас изучать.

Я ощутил дуновение Ветров Времени, услышал их бушующий рев, берущий меня за душу. Это походило на дыхание некого давно забытого бога, пробуждающегося ото сна. Казалось, что вся вселенная вращалась здесь и сейчас. Когда Ветры Времени дуют, даже самые могущественные создания дрожат и надеяться на свои защиты. Я хотел повернуться и убежать, бежать до тех пор, пока не забуду все, что видел, узнал и почувствовал здесь, но не мог позволить себе слабость. За этим я сюда и пришел

Старик Время резко оглянулся.

Тише, вы там! Здесь какие–то странные колебания в потоке времени искажения, которых я не понимаю. Что–то значительное происходит, или собирается произойти. Или возможно уже произошло, давным–давно и эхо отражается сквозь время, изменяя все. Я должен понять, что происходит… но не понимаю. Что само по себе знаменательно. Хочешь отложить свое путешествие?

Нет, — ответил я. Сьюзи и Томми ничего не сказали.

Время заговорил быстро, словно торопился поделиться всей информацией.

— Я подверг вас обработке, которая позволит всем вам говорить и понимать любой язык или диалект, с которым вы можете столкнуться, и чарам, которые заставят вас казаться частью любой культуры, в которой вы можете оказаться. Я хотел бы быть более конкретным, но там, куда вы собираетесь, ничего не является постоянным.

Он все еще говорил, но теперь рев Ветров Времени заглушал его. Я чувствовал что они тащили меня, тащили в направлении которое я мог ощутить, но не назвать. А потом мы втроем падали, крича друг на друга. Белой комнаты не стало, как будто мы упали сквозь нее, как камень, через дно мокрого бумажного пакета. Мы падали в направлении за пределами понимания, окутанные цветами радуги, которых я никогда прежде не видел. Мы падали, назад, назад к чему–то, где–то, когда–то…